— Прости, — резкий рывок. Обжигающая боль. Вспышка огненной волны, прошедшей через всё тело, и замирание вместе сплетённых тел. Не выдержав пытки, Эми дернулась навстречу.
— Тшш, моя родная. Лежи смирно. Сейчас боль пройдет, — сквозь зубы прохрипел парень. Всё его тело было напряженно и неподвижно. Пот каплями стекал с лица и падал на плечи и грудь Эми. Серый беспокойный взгляд не отрывался от ярко-зелёного.
Пухлые губы растянулись в улыбку, и она повела бедрами, насаживаясь еще глубже. Мучительный стон у мужчины. Медленный ответ. Ещё одно встречное движение. Дыхание прерывается. Когтистая хрупкая кисть зажимает светлые пряди и тянет голову парня для обжигающего поцелуя. Языки сплетаются, потные тела начинают яростное сопротивление, руки мнут, гладят всё на своем пути. Судорожные, короткие вздохи между пьянящими поцелуями. Толчки глубже, сильней, чаще. Разум отключается, в глазах темнеет. Реальность расплывается, остаются только руки, губы Алика, и трение. Трение их тел, что накаляет все внутри Эми. С каждым толчком, она все выше, выше и последний решающий удар — тело выгибается навстречу, глаза закрываются от удовольствия, громкий вопль вырывается с горла. Минуты полёта и Эми накрывает откат. Вселенская усталость бьёт по разуму, сознание начинает отключаться. В полуобморочном состоянии она чувствует учащенное движение внутри себя, хриплый крик партнера. И последний сладостный поцелуй, на который она вяло ответила и вырубилась.
— Эми, что с тобой? — сипло произнес парень, немного приподнимаясь с хрупкого тела.
— Просто великолепно! Такого у меня ещё не было! — со смехом проговорил Алик, сползая с девушки. Упав рядом и стянув остатки одежды с голого тела, прижался к спящей девушке и уснул.
Утро 1 января следующего года встретило Эми пробелом в памяти и головной болью. С трудом разлепив глаза, она пару раз моргнула и только тогда взгляд сфокусировался. Первое, что бросилось, это чужая мебель в комнате. Вернее не чужая, а та, что всегда стояла в спальне Ника. Тёмный шкаф, тёмный комод… Да всё в комнате было в тёмных тонах. Ей показалось чертовски тяжелым одеяло, которое грело, как печка, ещё и вдавливало в матрас, храпя под ухом. «Храпя?» Паника прострелила мозг и девушка подскочила обнаженной, уставившись огромными глазами на голое тело Алика. Хриплый голос раздался с кровати.
— Крошка, ложись, ещё очень рано.
— Ник? — шок прозвучавший в одном только имени полностью разбудил волка. Он, опираясь на локти, приподнялся, и с немым вопросом посмотрел на горгону.
