Передавая мне свои расчеты, нормировщик сказал:
— Ну, у вас дело обстоит благополучнее, чем на западном. Там такое наворотили…
Я так и вцепился в нормировщика, стремясь вытянуть из него все, что он знает о западном участке.
— Если бы они по своим нормам работали, то весь годовой фонд зарплаты за полгода съели бы, — чуть щуря глаза, сказал нормировщик.
Я ничего не понимал.
— Эх, молодой человек! Не зря первые дни строительства иные хозяйственники «золотыми» называют. Ни тебе нормировщиков, ни бухгалтеров… Своя рука владыка…
И я понял. Крамов, пользуясь «золотыми» днями, установил заниженные нормы, и рабочие, получая большие деньги, не щадили своих сил. А вот теперь, когда были введены правильные нормы, его проходка сразу замедлилась.
Это открытие ошеломило меня. Как просто все разъяснилось! Значит, дело не в том, что я плохой организатор, не в том, что Крамов владеет какими-то особыми секретами воздействия на людей. Все проще, элементарнее, грубее.
Я поехал в комбинат, чтобы выяснить, почему же дирекция допускала работу на одном строительстве по разным нормам.
Но по дороге произошла встреча, которая дала моим мыслям несколько иное направление.
Мне пришлось идти мимо знаменитой «шайбы». Из двери не столько вышел, сколько вывалился пьяный молодой парень.
Конечно, в этом не было ничего неожиданного: в здешних местах люди пьют много. Но юноша показался мне знакомым, хотя я и не мог вспомнить, где встречался с ним.
Он был в резиновых грязных сапогах, в порванной на локтях спецовке.
Когда мы поравнялись, я узнал этого парня.
— Зайцев! — крикнул я.
Парень остановился и посмотрел на меня ленивым, безразличным взглядом.
Ну конечно, это был Зайцев! Тот самый Зайцев, который приходил к Крамову проситься на работу. Но как он изменился за эти месяцы! Раньше это был молодой белесый парень с веснушчатым лицом, весь какой-то солнечный, задорный. А теперь передо мной стоял грязный, всклокоченный человек с тяжелым, сумрачным взглядом.
— Что с тобой, Зайцев?! — воскликнул я. — Почему ты такой?
— Какой это такой? — вызывающе ответил Зайцев, чуть кривя свои обветренные, потрескавшиеся губы. Конечно, он не узнал меня.
— Ведь мы знакомы, — настаивал я, заслоняя Зайцеву дорогу. — Помнишь, ты приходил работу у Крамова просить? Помнишь? «Я на новое хочу, учиться хочу!» Помнишь? Ведь это твои слова!
Какое-то неуловимое, злое выражение промелькнуло в настороженных глазах Зайцева.
Он пробурчал:
— Ну, помню. И что дальше?
