И тогда взрывы потрясали гору. Соседние горы отвечали эхом на эти удары, вода мертвого озера вздрагивала и покрывалась рябью…
В те дни я чувствовал себя уверенным, как никогда.
Все свои прежние тревоги я связывал с нашими неудачами. Ведь в институте нас учили применять новейшую, передовую технику. Поэтому я и растерялся, столкнувшись с трудностями первого периода нашей работы, когда техники у нас не было. Теперь все изменилось, я и Светлана чувствовали себя во всеоружии.
Нет, все-таки я сейчас неправду пишу. Где-то в глубине души у меня живет стремление объяснить все, что я пережил, слишком простыми причинами.
Это наивно, конечно, — утверждать, что новая техника разрешила все сомнения и тревоги. Моих отношении со Светланой, например, она не прояснила.
Мне трудно разобраться во всем этом. С той памятной ночи я чувствовал, что между мною и Светланой стоит какой-то нерешенный вопрос. Не было ничего реального, ничего такого, что можно было бы обсудить, о чем необходимо было бы поспорить. И все же что-то стояло между нами. Я вдруг понял, что Светлана еще не решила, будет ли моей женой.
Было множество разумных, естественных и легко объяснимых обстоятельств, побуждающих нас повременить с браком. Нам негде было жить — это раз. Семейные отношения между начальником участка и инженером, фактически его помощником, могли вызвать разные кривотолки — это два. Словом, элементарных объяснений нерешительности Светланы можно было найти много.
Однако что-то подсказывало мне, что дело не в этих обстоятельствах или не только в них.
После той ночи мы, в сущности, ни разу не оставались наедине. Да и времени у нас для личных разговоров почти не было. Мы оба так уставали, что, окончив рабочий день, едва добирались до своих постелей.
Но ощущение победы, сознание, что все трудности позади, недолго владели нами.
Дело в том, что, неуклонно продвигаясь в глубь горы, мы все же отставали от темпов проходки на западном участке. Каждый день Крамов обгонял нас на метр или полметра, и к концу недели мы всегда значительно отставали от него.
С западным участком и комбинатом нас соединял теперь телефон. Обычно в субботу я снимал трубку и не без волнения вызывал Крамова, чтобы спросить: «Ну как успехи, Николай Николаевич?»
И всегда оказывалось, что Крамов нас обогнал. Вслед за этим раздавался телефонный звонок из комбината. Начальник управления строительства Фалалеев официально сообщал, что мы отстали от западного участка на 4, 5, 7 метров и что «надо наконец сделать из этого вывод».
