Мне было дорого это чувство. Крамов, бывший начальник участка нашего строительства, человек, которого я ненавидел, с которым целый год вел борьбу, избрал мою восторженность предметом жестоких насмешек.
Я увидел в Орлове что-то родное и близкое мне. Но было и другое, беспокоящее. Нам нужен был настоящий главный инженер, человек с опытом, знаниями и характером руководителя. Я думал: «Обладает ли всегл этим русоволосый, красивый, быстро приходящий в возбужденное состояние, чуть заикающийся человек с глазами поэта?»
Но в штольне Орлов совершенно преобразился. Казалось, что здесь был его дом, который он покидал лишь на время. Его вопросы, замечания были лаконичны, точны и безупречны с технической точки зрения. Я понял, что этот человек будет у нас вполне на своем месте.
Мы подружились. Григорий был поэтом не только, по внешности — он по-настоящему любил поэзию и множество стихов читал наизусть. Я же не знал на память ни одного, но очень любил слушать. Почти все вечера мы проводили вместе. Теперь, впервые за многие месяцы, мы расставались на несколько дней.
Я позвонил Орлову, сказал, что освободился, и попросил его зайти. Он пришел.
— Значит, едешь? — спросил я, хотя отлично знал, что в восемь часов вечера машина повезет Григория на станцию. — Смотри, чтобы они там не заговорили тебя. Насчет оборудования пойдут навстречу, а в цементе откажут. Есть у начальства такая манера: что полегче сделать — сделают, а в главном откажут.
— Я из них этот цемент зубами вырву! — заявил своим мелодичным голосом Орлов.
Я улыбнулся.
— Чего ты смеешься? — спросил Григорий.
— Так. С таким голосом, как у тебя, не цемент вырывать, а в любви объясняться.
Он обиженно пожал плечами.
Но я просто пошутил. Я отлично знал, что настойчивости у Григория хоть отбавляй.
— Ладно, не обижайся, все знаю, — сказал я. — Может быть, в таком голосе есть даже большое преимущество. Приезжают в облисполкогл наши полярники, глотки простуженные, ручища — во, чуть что — по столу кулаком. А тут появляется этакая сирена, этакий Ленский и вместо «Куда, куда…» поет тебе: «Дай цемент, дай цемент, дай цемент!..» Я бы на месте начальства не выдержал, сдался.
Мы оба расхохотались.
— Документы еще раз посмотришь? — спросил Орлов.
— Да что их смотреть? Цемент нужен, а не бумажки. Я тебя просто так позвал, попрощаться.
Я встал из-за стола, подошел к Григорию. Он тоже встал. Я положил руку на его плечо.
— Смешно говорить: всего на три дня едешь, а мне как-то не по себе.
