Литературная Газета, 6593 (№ 14/2017) | страница 65



В списке номинантов – имена уже известные. У всех есть книги, а то и несколько. Финалисты являются также обладателями других премий и стипендий. Но впервые так кучно собрались творческие единомышленники. Прозаики-лауреаты этого года объединены не только стилем, но прежде всего непростым путём в литературу.

Наше детство пришлось на 90-е. Мы не были теми, кого перестройка раздавила, застав в институте, оставила не у дел на брошенном заводе или теми, кто попал в струю преуспевающих коммерсантов и бандитов. Но и не были теми, кто родился в период спокойных двухтысячных, кто рос в условиях влияния западной культуры, открытый новым знаниям и интересам.

Большинство из нас пошло в первый класс в год отмены пионерской организации. Увы, процесс инициации, приобщения к чему-то большому, объединявшему страну несколько десятилетий, не затронул нас. Что увидели мы в свои первые осознанные годы: напуганные лица родителей, растерянных учителей… Старшие заняты поиском смыслов, новых решений и идей или же погружаются в пьянство, прячась от ужаса и краха надежд.

А мы… мы тогда зависли в невесомости. И наш поиск – это поиск опоры. Мы росли в то время, когда правда и справедливость стали условными понятиями. Перестрелки на улицах городов и вымирание деревни, безнаказанность ограблений и изнасилований. «Прав тот, у кого деньги или сила!» – это даже не пытались скрывать от детей. И нас приучили принимать реальность, иначе было бы не выжить.

Современное поколение прозаиков редко пишет про 90-е. О них много писали старшие, кого перестройка испытывала на прочность, открывала горизонты или ужасала. Мы же фиксировали эту реальность в наших детских ещё умах. Нам не с чем было сравнить: хорошо или плохо. Жизнь такая, какая есть. И наши герои просто существуют, несмотря на все их недостатки или страдания.

Дмитрий Филиппов, занявший первое место в номинации «Проза», не воевал в Чечне, но служил там сапёром, подчищая следы войны. Он видел, как погибают его ровесники уже в мирное время, разгребая последствия того, что натворил кто-то задолго них. Проза Филиппова многогранна, но героев объединяет удивительная понятность читателю. Несколькими штрихами он набрасывает образ, который дорисовывает в голове читатель.

Юрий Лунин, занявший второе место, прозаик, состоявшийся давно. В своих рассказах он создаёт удивительную атмосферу единения природы и действия. Природа как будто оттеняет повествование, отголосками создаёт фон. Причём Лунину удаётся сделать это ненавязчиво: читатель сам ощущает капли дождя или, подняв голову, замечает густые тяжёлые сумерки.