Ирина ходила злобная и не разговаривала с Викой. К Саше она тоже стала относиться враждебно, придираясь к нему по мелочам и занижая оценки. Наталья Александровна была занята карьерой и с головой ушла в науку, занимаясь своей кандидатской диссертацией. Шнайдер от неё не отставал, но, как говорила сама Наталья: «Все уже привыкли и не обращают внимания, что он меня домогается». Что происходит у других, она не замечала – чужая личная жизнь была ей неинтересна.
Как-то после занятий, когда Вика вышла из института, её догнал Саша. «Виктория Васильевна, можно я вас провожу?»– заметно нервничая, спросил он. «Вот что мне делать? – подумала Вика.– Так хочется согласиться… Но нет, я же преподаватель и скоро сессия, зачёты, экзамены. Ни к чему это». – «Нет, спасибо, Саша,– сказала она. – Я в аптеку и по делам». Не нужно было ей в аптеку. Обманула, чтобы Саша постеснялся настаивать на провожании. Аптека была в соседнем здании, и Вика быстренько зашла внутрь. Там она купила крем для рук, потом постояла у витрин, растягивая время. Когда она вышла, Саши на улице уже не было. Вика даже расстроилась. «Мог бы и дождаться»,– подумала она и пошла к автобусной остановке. Она не оглядывалась и поэтому не увидела, что Саша вышел из дверей соседней пиццерии и пошёл следом за ней. «Завтра поеду на конюшню, – подумала Вика.– Устала я от всего этого. От студентов, от лекций, от непонятной личной жизни. А в манеже отдыхаешь, там своя обстановка. И лошади… »
Лекция у заочников не удалась. Среди всего курса молодых и не очень женщин был всего только один мужчина, и сокурсницы его очень ревновали. Вика прямо кожей ощущала неприязнь, исходящую от студенток-заочниц, тишина в аудитории была тяжёлая, очень гнетущая, взгляды пристальные и злобные. Вика с трудом довела лекцию до конца и, расстроенная, вышла из аудитории.
Сотрудницы методического кабинета ей потом сказали: «А что же вы хотите, Виктория Васильевна? Этот курс, все женщины, все четыре года пытались понравиться Игорю. Ничего ни у кого не вышло. А тут вы такая явились, и, не прилагая никаких усилий и женских хитростей, стали предметом его мечтаний. Представляете? Да вас за такое любая женщина возненавидела бы».
«Да что за мужики такие пошли?»– читая в очередной работе Саши Ершова: «Дорогая Виктория Васильевна, вы мне очень нравитесь!»– думала Вика.– Вот что я должна с этим делать? Один послания пишет, на что рассчитывает? Что я завтра прямо в холле института ему на шею кинусь? Другой молчит и вздыхает, а весь курс из-за него меня ненавидит!» На душе её было тоскливо, одиночество сеяло лишь скуку. Никого видеть не хотелось.
