- Девушка! - Я щелкаю пальцами и официантка не спеша пробирается ко мне. - Это вот что такое?
Я тыкаю пальцем в меню, где написано "СВИНСКИЕ ТЕЛЕСА НА РЕБРАХ И ИИШНИЦА". Я наивно полагаю, что имею дело с опечаткой.
- Это то, что написано. - Она моршит носик. - Заказывать будете?
- Это стейк, я так полагаю? С яйцом?
- Да.
- Хороший?
- Да.
- Несите. Это скоро будет готово?
- Да.
- Если можно, побыстрее. Я голоден.
Я удовлетворенно вздыхаю. Можно чуть-чуть расслабиться. Мне нужно перекусить, прежде чем приступать к работе.
Неплохо. Совсем неплохо.
* * *
Я выковыриваю остатки мяса из зубов. Атмосфера в зале разогревается все больше. Музыканты сделали перерыв - минут на двадцать. Перекусили, выпили водки. Я внимательно смотрел на них, пока они ужинали, но никто из них не показался мне моим клиентом. Сегодня им не повезло. Количество народа в зале заметно уменьшилось. Время уже заполночь, и часть людей ушла. Видимо, те, у кого не было денег на такси. Насколько я помню, в России ночью не ходят автобусы и трамваи. А также нельзя садиться за руль машины, если ты выпил алкогольный напиток. Необходимо заранее побеспокоиться, если не хочешь идти через весь город ночью пешком.
Так или иначе, посетителей стало меньше примерно вдвое. У двери появился даже свободный пятачок - метра три в диаметре. И этим сразу же воспользовались несколько молодых людей и девушек. Они устроили там танцы, едва блюз-бэнд возобновил свой концерт.
Даже на скамейке рядом со мной появилось свободное место. Я решаю заполнить его. Я уже присмотрел себе соседа. Это человек лет сорока пяти. Он одет в потертую замшевую куртку, короткую и рыжую - совсем не по сезону. Я не вижу его лица. Я наблюдаю только его лысый затылок и спину - потому что он все время смотрит на музыкантов. Он прислонился к стене. Видно, что он устал.
Есть в нем какое-то несоответствие остальной публике. Он выпадает из всей этой толпы - разнородной, и все же сведенной к единому знаменателю. Что-то он делает не так, как другие.
Он сдержан. Он не орет, не хлопает руками над головой. Не обнимается с мужчинами, не целуется с женщинами. Не пытается броситься к освободившемуся месту, чтобы занять его. Даже пиво он пьет как-то по-другому. Мне он нравится.
Я хлопаю его по замшевой спине.
- Эй, - говорю я. - Тут место освободилось. Садись, приятель.
Он оборачивается. Отрицательно разводит ладонями - не сяду, мол. Говорит что-то. Слова его трудно понять из-за музыки. Очки его блестят в тускловатом свете подвала.
