Особо опасная особь | страница 46
Виктор закрыл глаза, нажал на веки пальцами, радужные круги поплыли в кромешной темноте.
Наваждение. Дурацкое наваждение.
Нет, не стоит обманывать себя. Это все же реальность. И его, Виктора, задача — справиться с этой реальностью. Устранить ее, как устранял он все, что мешало ему в жизни.
— Значит, во всем виноват ты, хиту? — спросил Виктор. — Это ты управлял событиями на Слоне?
— Да. Я спланировал все, что произошло. Здесь, на астероиде, два месяца шел спектакль с участием трех актеров, и ты полагал, что являешься его постановщиком. Ты ошибался. Режиссером был я. Я давно приметил тебя — еще тогда, когда ты общался с Тутмесом по видеофону. Я положил на тебя глаз. Ты алмаз в моей коллекции, надменный хай-стэнд, мизантроп и блестящий ученый Виктор Дельгадо. Адекватно унизить особь, ценящую себя столь высоко, — высшее искусство. Два года, пока Тутмес жил на Слоне в одиночестве, я вынужден был ждать. Но пятьдесят один день, проведенный в твоей компании, с лихвой компенсировал мой голод.
— Почему ты оказался в аквариуме? — перебил его Виктор. — Ты, кажется, должен был жить внутри Тутмеса?
— Я знал, что оставаться в Тутмесе опасно. Предчувствовал, что ты будешь избивать его при любом удобном случае, и не хотел пострадать при этом. Я весьма живуч, могу пролежать на открытом воздухе почти сутки, такое бывало в моей жизни не раз. Но подстраховаться не мешает, согласись, особенно если имеешь дело со столь злобной бестией, как Виктор Дельгадо. Ваша цивилизация развилась до такой степени, что червей-лентецов можно содержать в комфортных условиях. И я позволил себе отдельный, хорошо обустроенный аквариум.
— И что? Теперь мне предстоит возить этот аквариум с собой?
— Не надейся, — Хиту сухо рассмеялся, кашляющий его смешок точь-в-точь напоминал сардонический смех Виктора. — Я буду в тебе, раб. Буду до тех пор, пока не решу сменить раба. Только не думай, что я когда-нибудь оставлю тебя и уйду. Я уйду не раньше, чем прежний раб умрет тяжелой, отвратительной смертью. Ты убил Тутмеса, и я познал смерть раба. Это оказалось пиком наслаждения, человечек. Тем, ради чего стоит жить.
— Ублюдок, — просипел Виктор, содрогаясь в желудочных спазмах. — Сгинь, наваждение. Сгинь к чертовой матери.
— Ты уже унижен, — прокомментировал червь. — Ты напрудил в штаны, от тебя воняет. Неплохо для начала. Пожалуй, прелюдию пора заканчивать. Иди сюда, человечек, приступим к первому акту.
— Не пойду, — шепнул Виктор, наблюдая, как ноги вздергивают его вертикально вверх и делают первый шаг, как руки вытягиваются вперед, тупо скрючив пальцы. — Нет. Нет…