И вот кости у него сокрушались, куски мяса разлетались в воздухе и земля окрасилась излиянием крови. Сострадание к общей природе нисколько, однако, не тронуло тех звероподобных людей. Атлет, однако, терпел, не испустив ни одного стона, хотя бьющие, напротив того, ослабели и пришли в недоумение. Таким образом, и это великий пример терпения мужа, и нигде не было ничего подобного, хотя я более всего удивляюсь тому, что он, хотя и мог бы избежать опасности, сказав что-нибудь (ибо одного этого вместо защиты скверный тот человек требовал, чтобы не оказаться, как он думал, окончательно униженным), однако не предпочел первому решению[148] и обещанию перед Богом ни жизнь, ни смерть, ни свободу, ни иное что-нибудь, но был подобен Маккавеям в решимости, а лучше сказать, оказался выше (их) в значительной степени. Ибо тем принуждения законов и Божественные установления внушали противодействие, он же не подлежал этим принуждениям, и притом, если бы они послушались тогда царских приказаний, то по всей необходимости погрешили бы против повелений Небесного Царя; он же, не будучи подчинен им[149] и не будучи обязан исполнять их, ни в чем, даже на малое время, не нарушил своего собственного решения.
Спросишь: ради чего? Чтобы одно из двух, или первое для второго, или, наоборот, второе для первого презирая, не обвинять самого себя в непостоянстве или, лучше сказать, в безумии и, сегодня предпочитая то, а завтра другое и приписывая одну и ту же честь (двум) противоположным предметам, не оказаться со всех сторон неверным, легко и со всею готовностью подчиняющимся случайному, а вообще правильно считая предпочтение даже на время приятного высокому и полезному, хотя бы и ввиду опасности, робостью души и как бы изменой высокому и самому, так сказать, Божеству. Поэтому-то он был тверд и неуступчив, как какая-нибудь бездушная статуя безмолвно перенося мучения. Они же (наверное) убили бы его, если бы некоторые из наших, негодуя на ярость зловерных, собравшись один отсюда, другой оттуда и как один исполнившись негодования, не воспрепятствовали этому безбожному убийству и против воли их, много сперва наговоривших глупостей в объяснение того, по какой, собственно, причине они, вопреки всякой справедливости, убивают какого-то странника и скитальца, так сильно изувеченного, что он не мог уже и говорить вследствие того, что благодаря чрезмерности побоев его оставила жизненная сила. Подняв воина Христова, как некоторую бездушную ношу, только одним дыханием (показывавшего), что он не совсем мертв, и принесши домой, они человеколюбиво обмыли кровь и раны его и ухаживали за ним довольно времени, особенно же те, которые были боголюбивы по характеру и чрез это самое старались выказать усердие в добродетели. И Вышний не пренебрег Своим воином, но послал Слово Свое, и исцелил его, и укрепил расслабленные руки и ослабевшие колени, и был врачевством плоти его и попечением костей его.
