А главное, у неё так хорошо получается.
На десерт она подавала ягоды и взбитые сливки с миндальной стружкой и кофе.
Я взяла маленькую чашечку кофе и вышла на задний двор. Тут же я услышала громкий лай, но как же я забыла взять с собой Роки, я открыла ему заднюю дверь.
– Выходи, мой преданный пёс, – сказала я ласково дворняге.
– И я к вам, – услышала я голос мамы.
Она вышла и обняла меня:
– Чудесный вечер, я горжусь нашей Викторией.
– Я тоже, мам. А как всё вкусно!
– Ну, а ты как, детка? – нежно спросила мама.
– Нет, я не умею так готовить, я сразу скажу, – весело отшутилась я.
– Но у тебя ещё всё впереди, я уверена, Вики тебя научит, она нас всех научит, мы все станем гуру итальянской кухни, зная нашу девушку! – весело сказала мама.
Но моя мама не заслуживает шуточных ответов и неоткровенности от дочери. Она мой лучший друг, она моя мама.
– А так, конечно, мне очень тоскливо, но главное, мам, я не могу ничего объяснить, нет никакой логики во всём. Всё, что произошло, не вписывается в образ Алекса, он не такой. И в то же время зачем весь этот публичный скандал с участием его бывшей жены на вечере, который, он знал, так важен для меня?
– Да, всё очень странно, – сказала мама.
– Я, чтобы не впасть в стресс или депрессию, просто пока запретила себе думать или что-то анализировать, пускай всё уляжется.
– А Алекс не пытался с тобой после ещё связаться? – спросила мама.
– Нет, он сейчас в Москве.
– Ну и ладно, доченька! Ты такая у меня необыкновенная, всё у тебя хорошо сложится, вот поверь мне. У тебя будет прекрасный муж, и мы его будем все любить.
– Спасибо, мам! Мне только для начала придётся забыть Алекса, а сколько для этого мне понадобится времени, я не знаю, может, год, а может, вечность.
На моих глазах заблестели слёзы.
– Пойдём со мной завтра на пилатес, а потом пообедаем вместе, или, может, хочешь, поехали на ранчо. Погода уже хорошая, покатаемся на лошадях. Я думаю, папе понравится эта идея.
– Да, поехали, – сказала я.
Мы чудесно провели выходные, катались на лошадях, ели брискет и картофельный салат, много гуляли, опять ели брискет, да ещё и сосиски.
Жарили зефир, клали сверху шоколад и печенье, очень вкусно.
Пили текилу.
У меня стала проходить волна шока и возмущения, и мне захотелось позвонить Алексу и задать ему много вопросов «зачем», захотелось выяснить отношения.
Когда тебе человек становится безразличен, или ты не можешь принять его поступок, ты просто уходишь, ты не выясняешь отношения, не задаёшь ему вопросы и не надеешься услышать нужные и приятные тебе ответы. А если человек тебе небезразличен, то ты очень хочешь услышать от него эти ответы.
