Полковник Рэгги и доктор пришли в себя гораздо раньше, чем я; пока мы с полковником неуклюже и неумело поднимали хрупкое тело старой леди, Джон Сайленс аккуратно водворил крышку на прежнее место, засыпал ее песком и отдал несколько коротких распоряжений.
Я слышал его голос как во сне, но, превозмогая жару, проползти узкий тоннель, с потолка и стен которого постоянно осыпался песок, застилая нам глаза, и вытащить при этом на себе мертвую женщину, надо было наяву, а не во сне. Нам понадобилось почти полчаса, чтобы выбраться на свежий воздух. И потом еще пришлось долго ждать появления доктора Сайленса. Мы отнесли мисс Рэгги прямо в верхней одежде, на второй этаж.
– Мумия не причинит вам больше никаких неприятностей, – сказал доктор Сайленс нашему хозяину вечером, перед отъездом, – при том, разумеется, условии, что ни вы, ни ваши домочадцы не будете нарушать ее покой.
Уехали мы, как во сне.
– Я знаю, что вы не видели ее лица, – заметил доктор Сайленс, когда мы, завернувшись в пледы, уже сидели в пустом купе.
Я только покачал головой, не в силах объяснить, что меня предостерег какой-то глубинный инстинкт.
Он повернулся ко мне, бледный, искренне опечаленный.
– Оно было все опалено, – с трудом выговорил доктор. – Как от взрыва.
