Где-то в самой середине тоннеля слышалось отчетливое шарканье.
– Песок падает, – довольно глупо предположил я.
– Нет, – в голосе полковника прозвенел металл. – Я слышу этот звук уже некоторое время. И он приближается.
Исполненное решимости, его лицо выглядело почти благородным. Ужас переполнял сердце полковника, тем не менее он был готов к любой, самой страшной, неожиданности.
– Здесь нет другого выхода, – заметил Джон Сайленс.
Он положил крышку на песок и стал ждать. По застывшему выражению его лица, по его бледности и немигающему взгляду я знал, что доктор предполагает увидеть что-то совершенно поразительное, если не ужасное.
Мы с полковником расположились по обе стороны устья. Я все еще держал свечу, но к моему стыду, она сильно дрожала и воск капал прямо на меня; полковник же воткнул свою свечу в песок, возле ног. В моем сердце по-хозяйски заворочался страх, мне почудилось, что какая-то незримая, беспощадная, необоримая сила вот-вот расправится с нами: погребет заживо или придавит, как крыс. Затем я вспомнил об огне: он мог задушить нас дымом или спалить. По моему лицу заструился пот.
– Держитесь! – послышался голос доктора Сайленса, отразившийся от потолочного свода.
Минут пять, тянувшиеся, казалось, все пятьдесят, мы стояли, поочередно глядя то друг на друга, то на мумию, то на устье подземного хода, и все это время негромкое, вкрадчивое шарканье неуклонно приближалось. Напряжение – мое, во всяком случае – достигло предела, когда источник нашей тревоги оказался у противоположной стороны устья. Над самым устьем, от сотрясения, неестественно медленно посыпалась струя песка. Раздался сдавленный крик.
То, что предстало моим глазам, было куда ужаснее чем все, что рисовало мне воображение.
Я был уже почти готов к появлению какого-нибудь египетского чудовища, Бога Гробниц или Демона Огня, но когда я увидел в песчаном проходе сначала смертельно бледное лицо, а затем и саму мисс Рэгги, ползущую на четвереньках, когда в желтом свете свечей блеснули ее выпученные глаза, первым моим поползновением было повернуться и убежать, как безумно напуганное животное.
Однако ничуть, видимо, не удивленный, доктор Сайленс схватил меня за руку и сразу же успокоил этим своим прикосновением. Полковник Рэгги медленно опустился на колени. Не менее минуты брат с сестрой окаменело смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Лицо мисс Рэгги, охваченной животным ужасом, походило скорее на гаргулью, чем на человеческий лик; застывшая бледная маска на лице полковника была вообще лишена всякого выражения, даже изумления или тревоги. Мисс Рэгги подняла глаза, и полковник потупился. Освещенная, как огнями рампы, светом воткнутой в песок свечи, сцена производила кошмарное впечатление.
