Атмосфера в комнате, насколько я мог судить, наэлектризовалась до предела. Полковник походил на ощетинившегося ежа; он стоял спиной к камину, крутя в пальцах незажженную черную сигару; лицо его побагровело; во всем облике старого вояки чувствовалась готовность к решительным действиям. Он ненавидел эту недоступную пониманию тайну, которая так беззастенчиво вмешивалась в его жизнь. Она была вызовом всей сущности его характера: полковник стремился встретиться лицом к лицу с реальным противником, чтобы иметь возможность вести с ним борьбу. Доктор Сайленс сидел перед разостланной на столике картой. По выражению его лица я прочитал, что он испытывает неподдельную радость, находясь в самой гуще событий – доктор был сосредоточен и напряжен. Он поднял веко, показывая, что заметил мое появление, и блеск его глаз, совершенно не сочетавшийся с неподвижностью и спокойствием лица и фигуры, был для меня красноречивее слов.
– Я как раз собирался объяснить нашему хозяину, какие силы, по моему мнению, действуют во всем этом деле, – сказал он, опустив поднятое веко, – но полковник предложил пригласить вас, чтобы мы сообща могли выработать план действий.
Изъявляя свое согласие, я не мог не задуматься, какой силой воли обладает этот спокойный, скупой на излияния чувств человек – он весь буквально светился какой-то странной мужественностью и уверенностью в себе.
– Мистер Хаббард уже кое-что знает о моих методах, – серьезно продолжал доктор Сайленс, повернувшись к полковнику, – и не раз… э… оказывал мне содействие в разрешении интересных проблем… А сейчас нам требуются, – он вдруг подошел к полковнику вплотную и устремил на него пристальный взгляд, – люди, хорошо владеющие собой, уверенные в себе, в критические моменты излучающие устойчивые, благотворные токи вместо неустойчивых, неблаготворных, порождаемых отрицательными чувствами – например, страхом.
Он осмотрел нас обоих. Полковник Рэгги стоял, расставив ноги пошире и выкатив грудь; я чувствовал себя неловко, но не сказал ни слова, сознавая, что доктор хочет, чтобы я проявил все свое мужество. Он заводил меня, как часы.
– В то, что нам предстоит осуществить, – продолжал наш руководитель, – каждый должен вложить все свои силы, чтобы обеспечить успех моего плана.
– Мне не страшен никакой видимый враг, – решительно заявил полковник.
– Я готов, – произнес я как бы машинально, – готов ко всему, что может последовать.
Сойдя с ковра, доктор Сайленс принялся ходить взад и вперед по комнате. Руки он держал глубоко в карманах своей охотничьей куртки. От него исходила чудовищная жизненная энергия. Я не отрывал глаз от движущейся фигурки своего компаньона, такой маленькой и в то же время исполненной такой мощи и величия, что мне казалось, будто я вижу перед собой исполина, крушителя миров. Он обращался к нам мягко, почти ласково, говорил спокойно и ровно, без каких-либо проявлений чувств. Почти все, им сказанное, хотя и не слишком явно, было обращено к полковнику.
