– Завёл. Ян, ну чего ты носишься, как ураганчик?
– Где моя зачётка?! Ну где моя зачётка?
– А-а-а! Пятнадцать секунд до халявы!
– А Надя с Инной не придут?
– Ян, быстрее! Опоздаешь!
– Блин! Где зачё-о-тка?!!
– Я тебе сказала, убери крема!
Саша пнул какой-то тюбик, и он улетел…
– Десять секунд! Обратный отсчёт!
– Надя, Инна, вы бы ещё позже пришли! Бегом, лезьте!
– Подоконник треснет!
– Кто засунул мою зачётку за батарею? Какой уродец это сделал?! Я его сполосну в своём гневе!
– Ян, лезь!
– Пять!.. Четыре!.. Три!..
– Холодно, блин!
– Два!..
– Надя, не щекочись!
– Один…
– Халява, приди! Халява, приди!!! ХАЛЯВА, ПРИДИ!!!
…
– Всё, я без голоса. Ян, иди ищи свой крем.
* * *
«Халява» будит окрестных жителей и заряжает бодростью на ночные учебные бдения. Не зря говорят, что супергерой Человек-студент за январь (то бишь сессию) совершает столько подвигов, сколько должен был совершить за сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь (то бишь весь первый семестр).
В разгар января выйти в коридор после полуночи и встретить там кучу серых от страха и недосыпа физиономий – дело обычное. Кто-то наперевес с чайником бредёт за водой, кто-то, монотонно вышагивая, твердит списанные билеты, а кто-то выбирается в холл нарезать готовые шпоры. Шпоры, кстати, – это отдельная песня. Наиболее популярным видом остаются крошечные бумажные квадратики, курс которых в ночь перед экзаменом подскакивает почти так же, как и евро.
Под утро квадратики рассовываются по рукавам, прячутся за воротник, кладутся под манжеты, браслеты, часы… Ноу-хау – синтез ручного труда и современных технологий. Шпаргалки пишутся от руки, затем сканируются, уменьшаются в несколько раз, распечатываются и попадают в оборот. Отсюда напрямую вытекает зависимость от принтеров и сканеров, которых в общежитии не так-то много, и поломка даже одного из них влечёт тяжкие последствия.
* * *
Итак, беда. Сломался принтер. Приглашённые специалисты (мальчики с третьего этажа) водружают его посреди комнаты и трепетно-торжественно разбирают, протирают и пытаются воскресить. Хозяйка ходит вокруг и причитает:
– А тут подуть? А тут протереть?
Починить всё не выходит. И мастера, и хозяйка теряют терпение.
– А тут поднять? А здесь дёрнуть? – уже раздражённо вопрошает она. – Да ну его! Пну – и заработает!
(Чем, кстати, всё и заканчивается.)
* * *
Но даже в период сессии-стрессии необходимо что-то есть – страхами сыт не будешь. В это время студенческое питание, и так не слишком-то здоровое, становится совершенно хаотичным. Замороженная пицца, фастфуд из ближайшего МакДака, наггетсы и вездесущие баночки Ролтона. Разумеется, шоколад, очень много шоколада, обёртки которого к вечеру выстилают не только пол вокруг мусорного бака в углу кухни, но и всю кухню целиком. Кухня, надо сказать, замечательное место, которое поможет выжить даже тем, кто не имеет средств. Достаточно сопоставить понятия «три холодильника», «общажный коммунизм» и «я возьму только маленький кусочек». Не то чтобы в общежитии процветает воровство, но яйца, конфеты, сыр, а также носки пропадают регулярно.
