– Поступило донесение, что ты призывал к разрушению СССР. Это правда?
Степан сорвал фуражку с головы, прижал к груди.
– Товарищ начальник, меня оболгали, я не виноват, – прохныкал Миша и снова надел фуражку.
– Ты, гад, Родину продал. Со спецслужбами каких иностранных государств состоишь в контакте?
Комкая фуражку, Миша взмолился:
– Товарищ начальник, пожалейте, у меня жена, дочка в школу пошла.
Надел фуражку.
– От жены у нас донесение есть. Она тебя давно раскусила и обо всем честно нам написала. Об анекдотиках твоих поганых, о тлетворном влиянии на дочь.
– Что вы, товарищ начальник! Как можно!
– Ты враг, замаскировавшийся под честного гражданина. Призывал к свержению власти?
Степан ударил Мишу в подбородок. Миша упал на колени перед зеркалом, стал гладить зеркало, скрести ногтями.
– Товарищ начальник…
Еще удар.
– Я просто сказал, что у каждого человека свой внутренний закон…
Кулаком в скулу.
– Власть у нас одна!
В глаз.
– Власть рабочих…
По носу.
– …и крестьян!
– А-а-а-а!!! – кричал Миша, пуская слюни.
– А-а-а-а!!! – ревел Степан.
Он стоял на коленях, тяжело дыша. Глаз саднило, губа вздулась. Из зеркала на Степана смотрел Степан Васильевич – фотография висела на противоположной стене. Блестящая латунная крышка урны поблескивала с буфета.
Посмеиваясь над собой, Степан поднялся на ноги, умылся и полез в холодильник за едой. Достал ветчину, черный хлеб, два сорта сыра, откупорил бутылку красного вина. Отрезал кусок хлеба. Отрезал ветчины и сыру. Налил вина в бокал. Поднес бокал ко рту.
Задумался. Отставил бокал. Отложил бутерброд. Собрал со стола всю еду и спрятал в холодильник. Перелил вино из бокала обратно в бутылку. На столе остался только кусок черного хлеба. Подержал хлеб в руках. Приложил к носу. Вдохнул. Откусил маленький кусочек и стал жевать – медленно, разминая языком крошки.
Вечером вернулась Катя.
– Ого, как ты нарядился! Вживаешься в образ? А с глазом что? С губой?
– Ударился, ты же меня знаешь, дальнозоркость, вижу только то, что вдали.
Сели за стол.
– Дожидайся, пока чайник сам выключится! – разозлился Степан на Катю, когда она в очередной раз схватила чайник, прежде чем он отключился автоматически. – Сколько можно, я его деду купил всего две недели назад, дом спалишь!
Степан схватил бутыль воды, шумно наполнил чайник, грохнул его в гнездо. Не попал, долбанул еще раз, и еще, прежде чем смог насадить чайник на контактный штырь.
– Не психуй.
– Я не психую! Сколько повторять – дожидайся, когда он отключится!
