— Вы поступили верно, дорогой кузен! Ну и?..
— Результатов никаких — птичка упорхнула бесследно!
— Какая птичка?
— Догадаться нетрудно! В Файетте знали, что старый Иосиф Хабакук умер не бедным, но что он был так богат, никому и в голову не приходило! Весьма вероятно, жадность заставляла его скрывать свои богатства. Его брат, Тобиас Олоферн, умер в неимоверной бедности еще раньше. Хабакук сразу взял в свое дело сына покойного, родного племянника, Нахума Самуэля. Этот Нахум Самуэль и есть та птичка! Хотя после смерти Хабакука Самуэлю все же пришлось выслать сто тысяч талеров в Плауэн, с остальными деньгами, в том числе и с моей законной долей, он просто сбежал, подлец! Вот так и плакали мои денежки!
— Стало быть, и мои тоже? Мерзавец! Мой отец уехал из Плауэна, потому что вконец рассорился с братом из-за конкуренции в оружейном деле. Вражда их продолжалась и позже. Несмотря на расстояние, вскоре они ни знать, ни видеть друг друга не желали. Потом отец умер, его брат в Плауэне тоже. А как-то раз его сыновья написали мне, что в наследство от американского дядюшки Хабакука они получили сто тысяч талеров. Я тут же отправился в Плауэн, чтобы узнать все подробнее. А там, естественно, царило веселье. Обоих кузенов уже величали не иначе как «наследники Тимпе». Они забросили свои дела и стали жить как князья. Все же приняли они меня очень хорошо, я даже несколько недель погостил у них. О былой вражде никто не упоминал, но и о моей доле тоже. Кузены похвалялись богатством, а делиться со мной вовсе не собирались. Отдавшись первому порыву, я, как и вы, прекратил все дела и отправился в Америку, а из Нью-Йорка поехал прямо в Файетт.
— Значит, вы тоже! И что вы узнали в Файетте?
— Не больше вашего. Меня еще и подняли на смех. Мне там сказали, что здешние Тимпе никогда не жили зажиточно.
— Чепуха! Скажите, знали ли вы тогда английский?
— Нет, — чуть сконфузился светловолосый.
— Вот вас и обвели вокруг пальца. Что вы делали потом?
— Поехал в Сент-Луис, хотел устроиться работать у мистера Генри, изобретателя знаменитого двадцатипятизарядного штуцера, названного в его честь. Решил выучиться его мастерству, но по пути, в местечке Наполеон, где сходятся реки Арканзас и Миссисипи, мне повстречались охотники прерий. Узнав, что я оружейник, они так захотели оставить меня у себя, что в конце концов убедили отправиться с ними в Скалистые горы. Так я стал вестменом.
— И довольны?
— Да. Хотя признаюсь, гораздо приятнее было бы получить сто тысяч талеров и пожить красиво, как наследники Тимпе.
