В американском посольстве было чисто до пугающей стерильности, как в виповском морге. От окошек гуськом отходили заплаканные претенденты на визу, желающие посетить ближайших родственников, пээмжующих на другом континенте. Совершеннолетних детей не пускали к горячо любимым родителям, бабушек и дедушек изолировали от незнакомых заокеанских внуков. У Саши в США не проживали ни родители, ни, тем паче, нерожденные внуки, но ее надежда на своевременный перелет через Атлантику таяла с каждой минутой, проведенной в ожидании своей очереди на собеседование. Наконец, на табло загорелся порядковый номер претендентки, и она ринулась на рандеву с американским чиновником с пылом курсистки, еще не развращенной порочными соблазнами свободного мира. Чиновник был любезен и, главное, предельно краток. Увидев свеженькую шенгенскую визу в паспорте Анчаровой, он с нераздражающим акцентом произнес:
– Часто бываете в Европе?
– Бываю, довольно часто, – уверенно, как ее учили, ответила Саша.
– Вы артистка?
– Еще какая!
– К кому и зачем едете в США?
– К друзьям. С лекциями-концертами. Безвозмездными!
– Счастливого пути! Паспорт с визой вам привезут домой в течение пяти дней.
Анчарова вылетела из посольства на моментально выросших крыльях. Через день она держала в руках паспорт с американской мультивизой сроком на пять лет. Физиономия на визе была неузнаваемой и почти счастливой.
Господин из Сан-Франциско, узнав о Сашиных успехах, несколько растерялся. У Анчаровой создалось впечатление, что он в глубине приятельской души надеялся на то, что в визе ей непременно откажут. Но дело было сделано, и ему пришлось с этим считаться. Приятель сообщил Саше, что ее гастролями будет заниматься некто Лева Мышкин, постоянно проживающий в калифорнийском городе Сан-Диего и душевно продюсирующий постсоветских трубадуров.
Бывший москвич Лева Мышкин позвонил Анчаровой на следующее утро и без всяких прелюдий перешел на ты.
– Хай, Сашка! Это Мышкин. Ты готова приехать на полтора месяца и дать не менее 18 концертов?
– А мы разве знакомы?
– А то! Еще по Москве. Ты выступала в «Горбушке», я сидел в восьмом ряду. А еще раньше мы встречались в подмосковных лесах на трубадурских слетах. Я их организовывал, ты на них пела. Нас познакомил бакинский автор Ибрагим Имамалиев. Помнишь?
– Ибрагима помню, тебя не помню. Лева, скажи, тебя родители назвали в честь «Идиота» Достоевского?
– Это не важно. Вообще-то я – Лев по гороскопу. Так ты готова или нет?
