Эпизод заканчивался поочередным сольным пением у костра трех главных действующих лиц: Леши Волкова, Саши Анчаровой и ее мужа. Не пела только жена Волкова. Если бы запела еще и она, это вызвало бы необратимую реакцию с моей стороны. Я тоже против кондового изображения правды-матки, но мы все-таки снимали лирическую драму с вкраплениями трагифарса, а не мюзикл из жизни Новоурюпинска. Снимали для тех, кто понимает. И режиссер Беляк именно к этому стремилась. Поздней ночью наш телефургон покинул Лютеж и под непрерывное ворчание шофера двинулся в направлении Киева.
После лютежского вояжа съемочная группа потребовала два выходных. Только я, находясь в состоянии транса, готова была перевоплощаться перед камерой ежедневно и еженощно. И вот он настал, желанный третий съемочный день. Продюсер Ванциферов ожидал меня у гостиницы «Турист». Опаздывая, как на свидание, и приблизительно в том же предрандевушном состоянии бежала я навстречу своему наконец-то отрытому призванию.
На студию мы явились минут на 20 позже назначенного срока. Режиссер Беляк в нашу сторону не смотрела. Но в расчете на мой не лишенный музыкальности слух проигрывала гамлетовский монолог перед каждым встречным сотрудником:
– Почему я должна все делать сама?! (В подтексте: быть или не быть, вашу мать?!) Группа разбежалась, актриса опоздала, за оператором поехали не вовремя, шофер вообще меня достал! Валера! Ванциферов!! Сколько можно надо мной издеваться?!
– Алечка! Альбиносик! Уже все давно на месте. Это ты куда-то выходила.
– Я выходила? Как у тебя язык поворачивается такое говорить?! Всем приготовиться! Снимаем эпизод в редакции журнала «Имидж и жилье».
– Всегда готова, – проблеяла я.
– Ты как опоздавшая ждешь своей очереди в коридоре. Сейчас – сцена между Мартыновой и издателем журнала. Иди посмотри какую я Мартынову нашла!
В сценарии «Из логова змиева» импресарио Элла Мартынова защищала честь и достоинство своего подопечного джазмена Алексея Волкова. По ее мнению, на волковские честь и достоинство покушалась импульсивная и взбалмошная Саша Анчарова. Альбина показала мне сотрудницу студии, которой предстояло сыграть Мартынову. Я была удовлетворена. Импресарио отнюдь не затмевала мою Сашу неземной красотой. В правильной режиссерской интерпретации противостояние Анчаровой и Мартыновой укрупняло черты трагифарса, недостаточно прописанные в сценарии.
А дальше был мой выход. Вся в розовом, я вплывала в кабинет издателя. На его столе лежал журнал, в котором было опубликовано интервью с Волковым.
