– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он.
Я пошевелил ногой, ответившей глухим терпимым нытьем, и пожал плечами.
– Нормально.
Чуть было не прибавил «док». А было бы забавно.
– Вы, наверное, господин новый инженер, – почти без вопроса продолжил интеллигент. – Не удивляйтесь. О прибытии нового человека – из персонала, я имею в виду, – немедленно становится известно абсолютно всем. В общем-то, это единственные доступные нам новости.
Тут я должен был бы и сам догадаться – но не догадался. Без всякой задней мысли ответил:
– Вы угадали. Элберт Вирри, – сел и протянул руку.
Рука зависла в воздухе. Дурацки пошевелив пальцами, я опустил ее. Чувствуешь себя полным идиотом, какого черта?
Впрочем, интеллигент тоже порядком смутился.
– Видите ли, – забормотал он, – вообще-то моя фамилия Милленц, но меня уже восемь с половиной лет никто так не называет. Мои… гм… коллеги… зовут меня Музыкантом – приятно, хотя уже давно не соответствует истине. Но вашим коллегам гораздо удобнее употреблять термин, если можно так выразиться… «голомордый»…
Теперь-то до меня дошло. И теперь-то я разглядел и невымываемую черную грязь в его морщинах и вокруг коротко стриженых ногтей, и малиновую сетку воспаленных глаз.
Настаивать на рукопожатии я не стал. Но решил звать каторжника по имени – почему бы не порадовать старика, все-таки он, похоже, спас меня.
Хотя и стариком он, если присмотреться, не был.
– А вы тут совсем неплохо устроились, Милленц, – озвучил я свое первое впечатление. Хотя тут же, оглядевшись по сторонам из сидячего положения, передумал. Пустая коробка с несколькими нарами в ряд. Барак как барак.
Только очень уж чистый. И от этого какой-то неправдоподобно-праздничный, словно бальный зал, куда вот-вот внесут новогоднюю елку.
Каторжник улыбнулся. Зубы у него оставляли желать лучшего.
– Апартаменты Хгара – что вы хотите, господин инженер. Я живу тут уже почти полгода. Никому еще не удавалось так долго с ним ладить. Но для меня чистота – больше чем… Не думайте, что все бараки такие. За те годы, что мне пришлось… но вам неинтересно, господин Вирри.
Снова этот Хгар! Я припомнил заросшее существо там, на руднике. Местный авторитет не показался мне поборником чистоты.
Словно читая мои мысли, Милленц продолжил:
– Впрочем, Хгар тут, признаться, практически не при чем… Это все ее заслуга. Лени.
Он произнес не «Лени». На мгновение напрягшись, так, что кадык выступил на пергаментной шее, каторжник выдал горлом цепочку высоких звуков, похожих на звучание музыкального инструмента с молоточками. Очень условно похожих, конечно.
