* * *
Большое зеркало занимало всю стену, противоположная стена была прозрачной и звуконепроницаемой – за ней, по моим представлениям о телевидении, находилась сама студия записи. Я сидела у зеркала на вращающемся стуле и ждала обещанного визажиста. Яркая лампа заливала мертвенно-белым светом мое лицо, и на его матовой бледности отчетливо проступали две морщинки от крыльев носа к губам, делая меня скорбной и немыслимо-усталой. И эти гладко зачесанные волосы… если бы все не так внезапно, я хотя бы вымыла голову.
Кроме меня, тут находилась юная блондиночка, очень тоненькая и очень красивая. По крайней мере лет на шесть меня моложе… У нее было розовое детское личико, длинные золотистые локоны и маленькие нервные ручки, все время что-то теребившие. Ее я должна победить. Не только ее, конечно… Я должна победить всех.
– Я так волнуюсь, – вдруг звеняще сказала блондиночка. – Представляете, я здесь совершенно случайно. Я исполняла в варьете свой номер, а ко мне потом подошли и предложили принять участие в конкурсе. А я подумала, – она накрутила на палец прядь волос, – подумала: что я теряю? А вы как сюда попали?
– Я просто шла по улице, – сказала я.
Не просто. Я шла, высоко подняв голову и напряженно всматриваясь во встречные лица, потому что где-то в этом городе живет Дэн, и нервная ломаная линия моего пути должна рано или поздно пересечь прямую. Дэн д’Аржантайль всегда и всюду шел по прямой. Он ходил пешком, потому что у каждого из д’Аржантайлей была своя шикарная машина, и еще он утверждал, что непременно прославит свое имя, собственно имя – вопреки фамилии. И ему это удалось, ему всегда все удавалось – по крайней мере, я свято в это верила до разговора с бородатым компьютерщиком. Мне почему-то казалось, что настоящий аристократ должен чуть ли не проклясть своего сына, решившего стать шоуменом, а не вкладывать влияние и деньги в его карьеру. Но, видно, времена серьезно изменились… смешно. Наверное, это действительно был он, тогда, в длинном сине-стальном автомобиле – на мгновение встретились глаза через дымчатое стекло, и я опрометью бросилась в сверкающие недра супермаркета, запрещая себе оглянуться… Потому что я была не одна, мы были вдвоем с Роми. С моей маленькой хрупко-фарфоровой Роми, у которой мои большие серо-зеленые глаза, мой прямой носик и четко очерченные губки – и фамильные д’аржантайлевские складки на лбу, когда она упрямо сводит бровки у переносицы… Это случилось, пожалуй, месяц назад… только с тех пор я ко всему не могу спокойно видеть автомобили тусклого сине-стального цвета.
