– А ведь Докукин там, – вдруг решил Виноградов, глядя на часы. – Внутри сидит. Иначе эта дама давно ушла бы. Пять минут шестого. А они работают до пяти. У них же здесь Трудовой кодекс вовсю работает – это же не армия… За мной, парни!
Он двинулся первым.
Царь Японский, как наиболее представительный по внешности, пристроился за ним. Следом шли вперемешку остальные, наступая друг другу на пятки. Секретарша пищала.
Дверь открылась под натиском сразу нескольких тел (внутренний запор не выдержал) – и внутри открылась картина: «Цезарь тоскующий». Докукин сидел за столом, подперев щеку ладонью. Он вскинул кверху глаза, до краев наполненные изумлением и еще чем-то.
– Ознакомьтесь, – протянул Виноградов документы. И дополнил: – Попрошу не тянуть.
– Рабочий день закончился…
– Мы заберем его сейчас же, – холодно произнес неурочный гость. – Государство не может ждать.
– Согласен. – Голос Докукина прозвучал надтреснуто. – Но вы должны понимать, что спешка может лишь навредить. Должен же я ознакомиться с ними. Или вы лишаете меня такого права?
– Так ознакомьтесь же!
Прокурорские глаза побежали по бумажным листам. Нетрудно понять текст. Особенно, если читаешь изо дня в день одни и те же бумажки. На протяжении десятилетий. Из бумаг следовало: «ФСБ наложило лапу». Невероятно! Ефремов – и вдруг дело о шпионаже в пользу Израиля. Вот даже как. Неплохо.
До Федора Петровича дошла вся зыбкость его положения. И впрямь, не может он больше удерживать у себя подследственного. Щекотно слишком. Могут головенку открутить.
– Не могу, товарищи дорогие, ничем помочь, – выдавил прокурор наконец из себя. – Следователь поручил уголовному розыску провести следственные действия. Исаев и Пахомов взяли с утра. Пока не вернули. Идите к ним. Тут рядом. Через площадь…
Действительно. Ничем помочь не может сухарь прошлогодний. Придется идти через дорогу.
– Но вы-то будете еще здесь? – спросил Виноградов. – Вам нужно подписать документы…
Прокурор развел руками. Какой базар! Свои люди. Тем более ФСБ. Сразу надо было представиться. А сам косится на Степаныча. Узнал-таки, паразит.
Посетители вышли, однако в коридоре вновь разделились. Царев, как наименее подвижный, останется и будет наблюдать, чтобы Олега не вывели тайком и не увезли. На нем торчат в разные стороны усы и борода – боится быть узнанным.
Остальные направились к оперативникам.
– Позвонишь по сотовому! – крикнул Виноградов.
Царев стоит в торце коридора около окна. Смотрит вдоль этажа, наблюдая за дверью прокурора. Секретарша по-прежнему не торопится. Великолепная усидчивость. Вот вам и кодекс трудовой. Выглянула из «предбанника», заметила Саню и вновь за косяк нырнула, словно забыла что-то.
