– Иди, а то опоздаешь… – недовольно сказал отец и встал из-за стола.
Толку от кагэбэшников, как от козлов молока. Привыкли с утра писать бумагу, в течение дня гонять ее по сейфу, а потом рвать в мелкие клочья. Известное дело. Каждый мент раньше знал об этом.
Борис надел зимнюю куртку и подошел к двери.
– Пистолет носи с собой, – напомнил отец. – И, вообще, я удивляюсь, как тебя могли назначить на эту должность, если вся родня сплошь одни судимые, а?
– Я и сам думал уже. Вероятно, проверку сделали заранее и на том успокоились. Ты же знаешь…
– Да, знаю… Корневая система. Проросла вся насквозь. И каждый теперь там волк – зубами щелк…
– Не переживай.
– Но хоть надеяться-то можно или нет?
Сын ничего не сказал. Распахнул дверь и вышел. Неприятен для него разговор. За живое задел. На что он в таком случае наделся, когда шел сюда? С ним же беседовали. Рассказывали о перспективах. Наверняка довели до него функциональные обязанности – что и почему. Месяц в должности торчит и никаких сдвигов. Будь у Степаныча такие возможности, давно бы «чирей» выдавил вместе с корнем.
Он закрыл дверь и вошел в зал. Семеновна гладила белье. С утра не сидится.
– Поговорили? Не стала мешать вам. Вы же все-таки специалисты.
В ее голосе слышалась ирония. Она давно потеряла надежду. Пустые хлопоты, если Олег до сих пор в следственном изоляторе. В начале года была попытка рассмотреть дело, но его отложили – понятые не явились. А без их участия подсудимый отказался от рассмотрения дела.
– И что будем теперь делать? – вновь спросила она. – Сидеть?
– Кто сидит?…
– Надо же что-то делать.
– Разве я не делаю? Судимость схлопотал…
– Я бы, например, об этом промолчала. Ради сына старался, тятя!
Она перестала махать утюгом и присела на стул. На лице гримаса страдания. Лучше бы не смотрела она на Степаныча.
– Сестренки не пришли, – перечислял Ефремов. – Бнатов на бюллетень опять загремел, Пахомов с Исаевым в командировке… Иначе притащили бы красоток в суд.
– Помешать надо. Через неделю суд, – напомнила Серафима.
– Думаешь, без тебя я не знаю? Я вот о чем думаю…
– О чем же?
– Отказаться надо ему от адвоката…
– Да ты что! – удивилась Серафима.
– От такого защитника один только вред. Они с Бнатовым в одной упряжке… – Степаныч на минуту задумался. – Попрошу, чтобы выдал на мое имя доверенность для участия в деле. Закон это допускает. Надо через Бориса передать письмо в изолятор…
– Хорошо бы…
Семеновна встала и вновь взялась за утюг. Ей так проще. Руки заняты работой и на душе легче – неделя еще впереди целая…
