– Дерево с наклонённым стволом,-прочитал Вилис название на обороте открытки и перевернул фото.– На этом суку, используемому как виселицу, в годы войны вешали коммунистов,– пояснил он.
– Подумать только! – неопределённо высказался Михаил.– И это мне рассказывает бывший коммунист. Не боишься сам угодить на сук?
– Я? Нет!
Михаил взял в руки фотографию дерева с наклонённым стволом, стараясь определить её местонахождение. После недолгих раздумий он узнал дерево, стоявшее вблизи мэрии на аллее, ведущей в парк.
– Чего только не придумают местные фотографы,– сказал он.– Перейдём к следующей фотографии.
– Фотограф ничего не придумывал, выполняя заказ,– сказал Вилис.– Местные люди знают истинное предназначение сука.
Он достал следующую открытку, на которой был изображён, врытый в землю, низкий, бетонный блиндаж с узким, решётчатым металлическим окном, расположенным чуть выше земли.
– Мы сохраняем и показываем туристам блиндаж, включенный в туристические карты, как памятник архитектуры. На самом деле,– Вилис перешел на заговорщицкий шепот,– это тюрьма, где содержались красноармейцы, перед вынесением приговора. Мы следим за его сохранностью и периодически меняем железные прутья решётки. Вдруг тюрьма еще пригодится?
– Мой отец служил красноармейцем и был комиссован по ранению, до того, как советские войска вступили в Прибалтику. При стечении обстоятельств он мог попасть в приготовленную тобой тюрьму.
– Никто его не просил освобождать нас.
– На одни и те же вещи у нас разные точки зрения,– сказал Михаил.– Давай взглянем на следующий приготовленный тобой фото пасквиль.
На третьей открытке изображался один из въездов в посёлок, на котором, по обе стороны асфальтированной дороги, виднелась, ничем не примечательная зелёная изгородь, в виде аккуратно подстриженных кустарников.
– В годы войны,– пояснил Вилис,– на всех въездах в поселок висели таблички с надписью «Judenfrei!». Произнесенное слово на немецком языке означало «Свободно от евреев!». Сейчас у нас в посёлке семь еврейских семей и все они находятся под учётом. В одной из них живет писаная красавица, моя бывшая любовница,– с гордостью произнес Вилис.
– При стечении обстоятельств, если бы прозвучала команда убрать ее, ты пожалел бы бывшую любовницу и спас?
Вилис отрицательно покачал головой.
– Когда дается команда, приказ следует выполнять, а не обсуждать его.
– Обидно за тебя и жалко женщину.
На очередной фотографии был изображен памятник, сооруженный из камня. На постаменте стоял упитанный средних лет мужчина с открытым лицом, одетый в рыбацкую робу с откинутым за спину капюшоном. Михаил, ожидая очередного подвоха, попытался разгадать тайну, но, отбросив мыслимые и немыслимые предположения, стал ждать, когда заговорит собеседник. Вилис перевернул открытку и на обороте прочитал название:Рыбак.
