После выступления, уже у самолета, полковник подошел к нам прощаться.
— А вы чего скисли? — сказал полковник летчику, сопровождавшему нас.— Провели в обществе наших гостей столько времени, а выглядите мрачнее тучи.
— Товарищ полковник! Дайте мне любое задание, но только прошу — сопровождать артистов больше не посылайте...
И он рассказал о том, что произошло в лесу.
Лицо полковника вытянулось.
— Знаете, товарищи артисты, нам ведь очень дорога жизнь каждого из вас. И потом, если в ваших светлых, ярких платьях с самолетов вас обнаружили бы, наш аэродром, люди и машины могли стать отличной мишенью для врага...
Нам стало стыдно перед всеми, кто десять минут назад слушал наш концерт.
Когда я первый раз поехала на фронт с концертной бригадой, я была счастлива, но немного побаивалась и, укладывая вещи, положила на всякий случай на дно чемодана стерильные бинты и йод.
Через час после вылета с Внуковского аэродрома мы приземлились. Ничто вокруг не напоминало фронт. Не было ни окопов, ни орудий, не было слышно даже отдаленных разрывов.
Нас встретили тщательно выбритые военные, весело помогали нам укладывать вещи в легковые машины, с «ветерком» покатили нас по хорошо вымощенной дороге.
Вскоре мы приехали в маленькую деревушку. В крестьянской избе, куда нас поместили, было чисто и тепло, и стояли уже заправленные по-солдатски койки, а около каждой койки на тумбочках, в банках из-под консервов — полевые цветы.
Весь день к нам приходили военные, и расспрашивали о Москве — о театрах, о кинокартинах, о том, какие вышли книги. И никто не говорил о войне.
Мы стали готовиться к концерту. На узкие койки легли концертные платья, появились зеркала, запахло гримом, духами, раздались звуки настраиваемых музыкальных инструментов. Воцарилась привычная закулисная атмосфера.
Сельская школа, где шел концерт, была тщательно затемнена. Над сценой лозунг: «Советское искусство — фронту». Электричества нет, а вдоль рампы, как в старинном театре, керосиновые лампы. На занавесе из вафельного полотна нашита эмблема Художественного театра — чайка.
Мы все на фронте были первый раз. И понимали, что этот зритель — особенный, зритель, который после концерта не побежит с номерком в раздевалку...
После концерта военные, освещая путь фонариками, провожали нас на ночлег.
Взволнованные этой первой встречей с фронтовиками, мы долго не могли заснуть. Был теплый летний вечер. Окна открыты. Прожекторы медленно, по-хозяйски прощупывали небо. Когда они гасли, звезды казались еще ярче. Пахло акацией. Где-то близко в кустах щелкал соловей. Не верилось, что рядом фронт, что это еще только начало войны и никто не знает, когда она кончится...
