Этот квартал – кавказский. С нами сидит Ариф, молоденький паренек с куфией на голове, по национальности он – адыг. А сам Биляль – бедуин.
Мой озноб не проходит, и я прошу, чтобы мне купили ибупрофен. Пытаюсь дать деньги. Биляль отказывается: «Если ты предлагаешь деньги, значит, ты жадный. Значит, когда я приду к тебе, ты меня не приютишь».
Разъяснения Биляля. Офицеры на блокпостах меняются каждые две недели. Когда на пост заступают армейские – все спокойно. Но когда наступает смена людей из mukhabarat, стрельба не прекращается. Сейчас на проспекте Каир, большой улице, которую мы пересекаем, по графику, – постовые офицеры из mukhabarat, и пальба шла беспрерывно весь вчерашний день: в течение трех часов снайпер не давал пройти никому.
* * *
19 часов. Меня продолжает знобить. В эти минуты начинается манифестация, и мы идем на центральную площадь Халдии. Собрались еще не все, на площади лишь несколько десятков молодых ребят: они слушают революционную музыку, которую транслируют через громкоговорители. Звук слишком громкий, но музыка заводная. Раньше площадь носила название «Горный сад», а теперь ее переименовали в «Площадь свободных людей». В углу – деревянная, раскрашенная в черный и белый цвета копия старых часов, стоящих на площади в самом центре Хомса. Здесь несколько месяцев назад восставшие пытались провести сидячую забастовку, которая была потоплена в крови гвардейцами Махера, брата Башара Асада. Установленная на площади копия часов означает: отныне центр города – здесь. Она увешана фотографиями мучеников, изображения в основном цветные, в формате А4.
Сама площадь – большая, квадратная, с зеленой лужайкой и деревьями – по периметру завалена грудами мешков с накопившимся мусором. На одной из сторон площади укреплен большой транспарант: «Нет фальшивым оппозиционерам – марионеткам бандитского режима! НСС нас сплачивает, раскольники и заговорщики – разъединяют». Не что иное, как клятва в верности Национальному совету Сирии. Прожекторами освещен только тот угол площади, где стоят часы, остальное погружено во мрак, за исключением нескольких магазинчиков и парикмахерской, в окне которой виднеется красивое красное кресло. Прохожие, освещенные автомобильными фарами, выступают из темноты на короткое мгновение, как призраки.
Вокруг часов толпятся уличные торговцы, в этой толкучке мы, высадившись из такси, и обнаружили Биляля. Райед нашел маленького белокурого мальчугана, с очень красными руками и веселой улыбкой, которого он снимал в ноябре. С тех пор многое изменилось: активисты, которым поручено собирать информацию, снимают все окружающее, не пряча лица. Мальчику одиннадцать лет, его зовут Махмуд. «Как тебе удалось вернуться в свою страну? И на КПП тебя не схватили? – восклицает он. – Ты сильный! Настоящий герой».
