Наш хозяин, Абу Аднан, – коммунист, а по профессии он адвокат и защищает политзаключенных. Он предлагает нам сходить во Дворец правосудия, посмотреть, как это происходит. «Если у тебя есть деньги, то можно все». Здесь же и Абу Язан, кинооператор, который работает с «Аль-Джазирой» и другими телеканалами.
За столом Абу Аднан наливает нам «виски» местного производства, сладковатого на вкус, и предупреждает, чтобы мы о нем помалкивали. А потом спрашивает, верим ли мы в Карла Маркса. Он в него верит так, как другие верят в Христа или пророка Мухаммеда. По крайне мере, он так говорит. Его отец, чей похожий на фотографию портрет висит на стене, тоже был коммунистом. Фармацевт Абдель Кадер старается слегка смягчить эти утверждения: «Din, din. Fiкr, fi kr» («Вера – верой, а идеи – идеями»).
Раньше Абу Язан аль-Хомси объяснял Райеду, что он считает себя не столько журналистом, сколько борцом за свободу. «Я никогда не снял бы материала, который может повредить революции». Снимать Свободную армию он практически не может. Однажды он сделал видеоматериал подбитого танка, но люди из САС запретили ему публиковать снятое где бы то ни было. Они боятся, что кто-то узнает, что в их рядах есть гражданские лица. По их мнению, это обстоятельство может лить воду на мельницу режима, который обвиняет повстанцев в «терроризме». Настоящая паранойя, причем на уровне руководства.
Абу Язан аль-Хомси подтверждает, что все иностранные журналисты (кроме нас) работают с Информационным бюро. «Это потому, что есть информация, к которой их подпускать нельзя. А бюро держит всех приезжих под колпаком».
Абу Аднан хочет поддерживать со мной связь через Google Translate: «Please tell the world we are not islamiste». – «I am communist and I hate islamiste»[47].
С трудом выдираемся из этой квартиры часа в три ночи. Абу Аднан, слегка под хмельком, провожает нас до двери: «Когда мы победим, приезжайте к нам как туристы, будете моими гостями!» Домой возвращаемся пешком, в сопровождении Кота: на улице холодно, всюду лужи. На блокпосту САС бодрствуют, раздается окрик: «Стой, кто идет?» Кот на ходу отвечает, и мы следуем дальше.
Вторник 24 января. Баба-Амр – Халдия – Баяда
10 часов. Просыпаюсь, а Ахмад с другими парнями уже громко разговаривают, сидя вокруг sobia. Фади еще спит. Ребята пьют мате и заварили чай. Райед звонит своему приятелю Абу Ассаду: просит организовать нам поездку в Халдию. Но для Абу Ассада это слишком сложно. В конце концов договариваются о том, что за нами приедет Биляль, активист из Халдии, который работает с подпольными госпиталями.
