Остров был изобильным, но скучным. Большая вулканическая кальдера полностью заросла лесом, а отсутствие горячих источников говорило о том, что ярость подземной стихии давно улеглась в этой части островной цепи. Разумеется, здесь в изобилии водились «зайцы» и в дополнение к ним травоядные меньших размеров, похожие на крыс с толстыми хвостами, но охота на тех и других не сводилась к «подходи и бей» — дичь держалась с известной осторожностью.
— Это ты в прошлый раз напугал их, что ли? — выпершил Иванов, когда Эрвин вернулся со скудной добычей и не слишком скоро.
— В прошлый раз было то же самое, — пояснил Эрвин. — Думаю, мы тут не единственные хищники.
— А кто еще?
— Возможно, приходят с болота.
— Ты же вроде говорил, что болотные твари не лезут на сушу?
— Каких я видел — те не лезут. А этих не видел.
Ночью в лесу слышались шорохи и визг. Кто-то охотился, кто-то спасался. Эрвин спал вполглаза. Наутро он бегло взглянул на уже не синюю, а черную кожу вокруг раны на ноге Иванова, распухшей уже выше колена, бодро кивнул, изображая, что все в порядке, и указал направление.
— Опять я впереди? — обиженным голосом спросил Иванов.
— Уж будь так любезен.
— Я все хотел спросить: когда ты шел с другими приговоренными, ты точно так же ставил их впереди? Одного за другим, верно? Их девять было?
— И что? — спросил Эрвин.
— Ничего. Просто мне стало понятно, почему ты дошел, а они нет.
— Тебе это стало понятно не сегодня. Впрочем, если хочешь, я могу пойти первым. Но тебе это не понравится.
— Почему это? — насторожился Иванов.
— Потому что ты слаб. — Голос Эрвина стал жестким. — Если тебя не подгонять, ты вообще не сдвинешься с места. Тебе могут помочь только на материке, а ты больше ноешь, чем работаешь. Мы не идем, а тащимся. Если я пойду первым, то не стану тебя ждать. Не хочешь жить — твое дело, но при чем тут я?
— Значит, бросишь меня?
— Не сомневайся.
Это подействовало. В течение нескольких часов Иванов только сопел, кряхтел, постанывал, но хромал и хромал по зыбуну как заведенный, а Эрвин в очередной раз отметил странность: почему-то как раз вот такие — кровь с молоком — мясистые крепыши, почти всегда уверенные в себе, теряют всю эту уверенность и киснут, стоит лишь поставить их в ситуацию, когда проигрыш вероятнее выигрыша. Когда безопасно, они корчат из себя если не хозяев жизни, то уж как минимум старших приказчиков. Как правило, они неумны, не то поменяли бы имидж. Они очень самодовольны, если прикрыты спереди, сзади, с боков, сверху и снизу. За ними нужен пригляд в опасной ситуации, а в безнадежной они просто жалки… Но мысль была ненужная, считать тут было нечего, и Эрвин сосредоточился на насущном. Мокроступы размеренно чавкали, болотный ковер прогибался, но держал, змеи не атаковали, один раз налетела откуда-то туча лезущей в глаза мошкары, но была снесена ветром с моря, и только усталость неотвратимо накапливалась, как всегда, и Иванов опять сбавлял темп, вынуждая Эрвина перехватить пику и кольнуть напарника в выпуклую ягодицу…
