В деле не было ничего интересного, все экспертизы подтверждали ее признания, оставалось выяснить, откуда в доме взялся пистолет. Братко обещал обернуться мигом. Он был доволен собой и судьбой: еще одно быстрое расследование в карьере бравого старшего лейтенанта, которому задуматься и о погонах капитана уже не грех. Но с пистолетом вышла закавыка, он не был нигде зарегистрирован, его следы нигде не обнаруживались.
— Да ясное дело — Крестовский из Чечни привез, — торопил Северина настырный Братко. — Там этого добра как грибов в лесу. Решил себе оставить на свою голову. Оружие в доме всегда скрытая угроза, потому как неизвестно, как жизнь повернется. Не держал бы Крестовский пистолет дома, мог бы остаться в живых.
— Ну, если женщина из ревности возненавидела, она и сковородкой убить может.
— Может. Но согласись, что сделать это куда труднее… Тут есть шанс отбиться.
— Ишь ты, куда тебя понесло. Смотри — философом станешь. А философам в операх делать нечего.
— Не боись за нас, мы меру знаем. Лишнего в мозг не берем, — усмехнулся Братко. — Мне вот другое не нравится: чего-то ты, гражданин следователь, с этими Крестовскими задумал… Вола за хвост тянешь. А ведь дело-то ясное.
От этого неугомонного опера скрыть что-либо было сложно.
— А может, и нет, а?
— Чего тут неясного! — взвился Братко. — Пистолет их в спальне среди белья хранился. Отпечатки на нем — жены Крестовского. Стреляли явно по-бабьи — палила, закрыв глаза, пока не выпустила всю обойму.
— А если по-бабьи, как эта клуша могла перед этим хладнокровно сходить за оружием, снять с предохранителя, передернуть?
— Да потому что она — прапорщик в прошлом. Понимаешь — прапор! Наверняка ее в гарнизоне научили с оружием обращаться. А может, это вообще ее пистолет? И Крестовский о нем ничего не знал?
— Толик, они прожили вместе восемнадцать лет. Знали друг друга с детства. Она вышла за него, когда он был лейтенантом, а ей было всего двадцать лет. Она из-за него бросила институт и моталась с ним по гарнизонам и горячим точкам… И после всего этого вот так взяла и убила? Зная, что вот сейчас войдет дочь?
Братко безнадежно махнул рукой.
— И на что ты намекаешь? Стреляла-то она.
— Да. Но ее могли просто натравить на него. Убедить, что он хочет с ней развестись, бросить ради молодой, забрать дочь…
— Ты это сейчас придумал? Или во сне увидел?
— Какая тебе разница?
— Ну, после того, как ты во сне штангиста-маньяка, который к тому же еще и импотент, вычислил, я стал подозревать, что сны у тебя вещие. Что делать-то?
