– Погоди-ка. А если бы я хотел славы?
Он бросил на меня взгляд.
– Плохо было бы.
Прямолинейный Сатвик.
Я оставил его работать.
* * *
За несколько недель до эксперимента мне позвонили. Я ждал этого звонка. Сам Роббинс. Трубка холодила мне висок.
– Вы никак не можете приехать?
Голос у него был не такой, какого я ожидал. Мягче, естественнее. Я слышал его только по телевизору, когда он грохотал с кафедры или трубил в кабельный рог на всяких теледискуссиях. Врач, перекрасившийся в пастора, а там и в медийную персону. Но в трубке был другой Роббинс. Не такой громогласный.
Я подумал, прежде чем ответить, – прикинул, что за человек на том конце линии.
– Нет, – ответил я, – не думаю, что это возможно.
– Вашего присутствия будет весьма не хватать, – настаивал Роббинс. – Учитывая вашу роль в проекте, мы бы очень хотели вас видеть. Я считаю, что это было бы очень полезно для дела.
– Думаю, ваше дело прекрасно обойдется без меня.
– Если это вопрос денег, заверяю вас…
– Нет.
Пауза.
– Понимаю, – снова заговорил он, – вы – человек занятой, я уважаю вашу занятость. И все же я хотел бы лично поблагодарить вас.
– За что?
– За ваше великое свершение. Вы должны понимать, что ваша работа спасет множество жизней.
Я молчал. Молчание становилось бездонным – меня затягивало в него обратным давлением. Я представлял его таким, каким видел на экране. Высоким, с квадратным подбородком. Есть разновидность привлекательной наружности: некоторым она достается с возрастом, в то время как другие стареют и толстеют. Я представлял телефон, прижатый к его уху. Я гадал, один ли он в кабинете или вокруг люди. Целая команда юристов, взвешивающих каждое слово. Он ждал, пока я выберусь, и, когда я снова заговорил, оба мы почувствовали, что после такого провала во времени разговор начинается заново.
– Где вы набрали матерей? – спросил я.
– Все вызвались добровольно, все до одной. Безусловно, это выдающиеся женщины, они ощущают в себе призвание к важной миссии.
– Но где вы их нашли?
– У нас много сторонников по всей стране, и мы сумели найти несколько волонтерок на каждом сроке беременности – хотя я не сомневаюсь, что нам достаточно будет первой, чтобы доказать, в каком возрасте в младенца вселяется душа. Срок у первой – всего несколько недель. Некоторым из вызвавшихся нам пришлось отказать.
«Вселяется душа». Эти слова он использовал и в пресс-релизах. Меня эти слова доводили до края.
– Почему вы так уверены, что проверяете именно это?
