Несомненно было большой ошибкой со стороны Дворцового Коменданта ген. Воейкова{42}, что он не удержал у себя такого выдающегося знатока революционного движения в России, и Спиридович, находившийся у него в прямом подчинении, в дни уже назревающей у нас смуты ушел на тихий пост Ялтинского Градоначальника во время войны, когда Царская фамилия даже не жила в Крыму.
А. И. Спиридович только что приехал из Ялты. Он был возбужден и горячо начал передавать свои впечатления о современных событиях; он то вставал и ходил по комнате, то садился:
– «Вы все здесь мало знаете, что готовится в Петрограде, Москве и России. Вы здесь живете как за стеной. Возбуждение повсюду в обществе огромное. Все это направлено против Царского Села. Ненависть к Александре Федоровне, Вырубовой, Протопопову – огромная. Вы знаете, что говорят об убийстве Вырубовой и даже Императрицы. В провинции ничего не делается, чтобы успокоить общество, поднять престиж Государя и Его Семьи. А это можно сделать, если приняться за дело горячо и умно. Я у себя уже начал кое-что делать в этом отношении. Я нарочно приехал сюда, чтобы все это передать кому следует и прежде всего Дворцовому Коменданту, но я боюсь, что к моим словам отнесутся равнодушно и не примут необходимых мер».
В таком роде шла его речь о надвигающихся событиях. Видимо, что А.И. тревожился за будущее и стремился помочь, поправить создавшееся положение. Спиридович понимал опасность надвигающейся революции. Он знал революционных деятелей.
На следующий день он хотел быть у генерала Воейкова и передать ему свои соображения о современных событиях, но я сказал ему, что завтра, т. е. 22-го февраля, Государь уезжает в Ставку, и надо торопиться повидать Дворцового Коменданта: А. И. Спиридович уехал от меня и сказал, что попытается тотчас же снестись по телефону с Дворкомом (сокращенное Дворц. Комендант).
Беседа с А. И. Спиридовичем оставила на меня сильное впечатление. Я знал, что лучше А.И. никто не может оценить действительную опасность надвигающегося революционного движения, и ужаснулся той картине, которую он мне нарисовал.
Насколько я знал, генерал Спиридович едва успел переговорить с Воейковым, так как тот был очень занят, да и не встретил в Дворцовом Коменданте особо сочувственного отношения к тому, что сообщил ему бывший его подчиненный, ведавший политическим розыском и охранявший Царский Дом в течение десяти лет.
На следующий день – 22-го февраля – мы, действительно, вместе с Его Величеством отправились в Ставку
