В одной стране: Заговор обреченных, Три года спустя [Пьесы] | страница 67

Шандор. Я не понимаю тебя, Павлас.

Миловар. И напрасно. Скажу прямо: я не верю механику МТС Эмми Глурда, хоть она твоя невеста, Шандор. Я не могу верить дочери Симоны Глурда, которая удрала в западную зону Германии, утащив из тюрьмы врага народа Гуго Вастиса. Хоть убейте — не верю.

Эмми(в ужасе). Что он говорит?! Что он говорит?!

Миловар. Правду!

Магда. Слушай, Павлас, ты вспомни, кем ты был до революции? Кулаком, служил в полиции протектора.

Миловар. Но-но! В полиции меня заставили служить. А кто первым вошел в кооператив, кто отдал ему лучшую землю, орудия, знания агронома, три мотора из хозяйства?

Стебан. Оставив себе пять.

Миловар(взорвавшись). Ты что, Стебан, хочешь вчистую разорить меня? Тебе хочется ликвидировать зажиточных фермеров, как это сделано в Советах?

Стебан(с угрозой). Погоди, Павлас, придет и то время.

Шандор. Верно!

Миловар. Компартия осудит вас за эти речи.

Шандор(презрительно). Не лезь в дела компартии: они тебя не касаются.

Фимус. Шандор, ты потише. Кооператив пропал бы без Павласа. Он самый хозяйственный у нас…

Стебан(упрямо)…и самую большую часть прибылей загребает он же.

Фимус(примирительно). Павлас Миловар искупил свою вину, люди. Ты, Стебан, несознательный человек. Тебе все не так.

Мина. Ладно, не кипятитесь! Что бы там ни было, а наше дело, как тесто — так и прет из квашни. Передай своему мужу, Магда: мы все ждем не дождемся окончания строительства. Мы поможем ему.

Магда. Не ему — строительству.

Мина. Тем более.

Появляется фигура в черном до пят одеянии с капюшоном, откинутым на спину. Это отец Петр Мрачек. Его молодое лицо энергично, глаза смотрят пристально, он худ и бледен.

Отец Петр. Благословенье святой Станиславы всем вам.

Мина(почтительно). И вам, отец Петр.

Кристич(тихо). Петр!

Отец Петр. Мичо? Откуда ты?

Кристич. Из бездны, друг мой.

Янек. Говорит, что бежал из концлагеря Тито, святой отец.

Отец Петр. Мичо! (Обнимает Кристина.) Десять лет я не видел тебя, ничего не знал о тебе… Ко мне, друг мой, ко мне! Мы будем говорить до рассвета, до утренней молитвы!

Кристич. Идем, Петр. До свидания, добрые люди.

Отец Петр. Благодарю вас, братья и сестры, за то, что вы раскрыли свои сердца перед моим другом. Идем, Мичо.

Кристич и отец Петр уходят.

Мина(растроганная, вытирает слезы). Это так трогательно, когда друзья находят друг друга.

Янек. Гм… Кто знает, что это за человек…

Вдали слышны нарастающие крики: «Ганна Лихта!», «Да здравствует „Совесть народа“, и на террасу, окруженная рабочими и фермерами, входит Ганна Лихта. Все, кто был в главном зале клуба, выходят навстречу ей. Народ приветствует Ганну: „Мир и честь Ганне Лихта!“