В одной стране: Заговор обреченных, Три года спустя [Пьесы] | страница 48

Ганна(резко). Дайте телеграмму и отойдите от микрофона. (Уходит на балкон. Оттуда слышен ее голос.) Братья! Теперь ясно: все кривотолки по адресу Советов — это преступление против нашего государства. Проискам реакции положен конец! Они не пройдут черев наши сердца!

Коста. Мы пошлем письмо премьеру Сталину… не так ли, мастер Марк? Я написал бы Сталину так: «Дорогой наш друг, ужасная беда надвигалась на нас, но вы снова спасли нас. Мы заплатим вам верностью и любовью».

Марк. Пиши, Варра, пиши!

Коста пишет.

Христина(подходит к Марку). Мой бедный мальчик… Ваш отец, доведенный до отчаяния расколом партии и коммунистической травлей, покончил с собой десять минут назад. Он обвиняет в своей смерти вас и Венту…

Марк(прислоняется к стене, чтобы не упасть). Меня?!

Христина. Спокойно, Марк… Его предсмертное письмо у меня. Жалея вас, я скрою его…

Коста выходит на балкон. Слышен его голос. Потом народ на площади начинает петь Гимн Советского Союза.

Будьте благоразумны, мой мальчик, будьте благоразумны, и все забудется.

Народ поет Гимн Советского Союза.

Вастис(кардиналу). Это уж не революция ли, монсиньор?

Кардинал. Это лишь начало ее. Мы должны в зародыше задушить ее.

Вастис. Черев месяц, черев месяц!

Христина. Здравствуйте, сэр! Вы неважно выглядите.

Мак-Хилл. Ах, мэдэм, не скрою, я переживаю большую душевную драму.

Христина. Что случилось?

Мак-Хилл. Я молод, мне всего пятьдесят семь лет, у меня очень нежное и влюбчивое сердце…

Христина. Мне очень грустно, сэр, но уже несколько раз я говорила вам, что люблю другого. Вы не обращали внимания на мои слова.

Мак-Хилл. И правильно делал, мэдэм. Неужели вы думаете, что я буду интересоваться, кого вы любите и как любите?

Христина. Но это прежде всего означает, что я не люблю вас, сэр.

Мак-Хилл. Это меня тоже не интересует. Я — Мак-Хилл. Понятно, мэдэм? Мак-Хилл!

Христина(еще не зная, как ей вести себя с ним). Честно говоря, не совсем.

Мак-Хилл. Женщины, которая в конце концов не полюбила бы Мак-Хилла, нет и быть не может. А, все это пустяки: любит — не любит… Нет, мэдэм, мои переживания, увы, более серьезные и более глубокие.

Христина(насмешливо, не понимая, к чему все это). Каковы же они, если это не секрет, сэр?