— Ведьма, — тихо произнес он, и его голос стал совсем хриплым от желания. Это возбуждало еще больше.
Быстрое движение, и колдун уже рядом со мной, он прижал меня к себе до такой степени, что трудно дышать, впился в губы страстным, голодным поцелуем. Мы целовались как ненормальные, лихорадочно гладили и ласкали друг друга руками. Как же это здорово — знать, что между нами больше нет запретов, что теперь можно все.
Леша уложил меня на мягкие простыни и застыл на мгновение на вытянутых руках, жадно вглядываясь в лицо. Карие глаза стали совсем черными, опасными.
Страстный поцелуй в губы лишил мыслей и заставил выгнуться от желания.
А потом его губы опустились ниже и начали покрывать поцелуями грудь, слегка прикусили горошинку соска, затем втянули его в рот. В это время его вторая рука сжимала другую грудь, перекатывая вершинку между пальцами. И каждое прикосновение лишало разума и заставляло жалобно постанывать, сжав простыни в руках.
Между ног стало влажно и горячо, я рефлекторно попыталась сжать бедра, но не получилось. А жар с каждой секундой становился все ощутимее, и я стала тереться о Лешино бедро, чтобы хоть как-то унять его.
Лешка смеялся… тихо, едва слышно… и каждый звук его голоса набатом бился в моей голове.
Его губы оставили в покое мою грудь и опустились ниже, опалили дыханием живот, а потом скользнули еще ниже. Я знала, что должно произойти, но знать — это одно, а чувствовать — совсем другое.
Резким рывком он стянул меня на край кровати, сам опустился на колени прямо на пол, закинул мои ноги себе на плечи, и… Сначала я почувствовала его горячее дыхание, затем быстрый поцелуй в бедро, влажный язык медленно скользил к самому средоточию бушующего во мне пожара. Легкий невесомый поцелуй туда, и он вновь отстранился, покрыл поцелуями внутреннюю сторону бедер, намеренно игнорируя лоно. Мне хотелось рычать от разочарования, и я пыталась хоть как-то взять контроль над ситуацией, заставить его коснуться… Но Лешка не дает, его руки крепко прижали меня к матрасу.
Когда я уже не могла сдерживаться, когда желание ощутить его прикосновения стало болезненным, он, наконец, внял моим мольбам. О да, я давно растеряла весь пыл, всю воинственность, я могла только просить, молить коснуться меня там…
От первого прикосновения горячего и влажного языка к клитору у меня перехватывает дыхание, от второго — я выгнулась, со всей силой вцепилась в его волосы, третье вызвало судорожный вздох и слабый сон.
