Да. Все это как-то странно. Неправильно.
Я не радуюсь. Я бешусь.
Я: Это все как-то странно. Я даже НЕ ЗНАЮ, КТО ТЫ. Давай отменим последние посты.
КН: отменим посты, начиная с «ты мне нравишься»? ладно, я сам не уверен, что это значит.
КН: «ты мне нравишься» в моем мире значит, что ты крутая, интересная, вот как-то так. расслабьтесь, барышня, я не предлагаю вам руку и сердце.
Я: Очень смешно. Просто… Ладно, проехали.
КН: просто — что?
Я: Ничего.
КН: нет уж, теперь договаривай, ты сама завела разговор.
Я: Просто мне странно. Ты знаешь, кто я, а я не знаю, кто ты. Так нечестно.
КН: жизнь вообще штука нечестная.
Я: Ладно. Как скажешь. Я пока отключаюсь.
Я откладываю телефон в сторону. Сижу злая. Поникшая. Значит, я ему не нравлюсь на самом деле. Он просто считает, что я крутая. То есть я и не ждала от него признания, что я для него лучшая из всех девчонок на свете. Просто… Просто приятно, когда ты нравишься парню, что бы это ни значило.
КН: стой, погоди, вернись, извини.
Я: И?
КН: просто мне нравится с тобой общаться, как мы с тобой разговариваем, пишем друг другу, ты мне нравишься, правда, я стесняюсь к тебе подойти в реале, типа, слишком волнуюсь, боюсь, у меня не получится заговорить, а тут получается, да?
Я: Да. Но…
КН: расскажу тебе еще три правды: (1) музыка, книги и видеоигры мне ближе, чем люди, с людьми я теряюсь. (2) когда я был маленьким, я спал под одеялом, которое называл… ты не поверишь… Одеялом, собственно, я и сейчас под ним сплю. (3) год назад я был совершенно другим человеком.
Я: Да? И каким же?
КН: счастливым, или счастливее, проще, не таким ненормальным, хотя это еще вопрос.
Я: А потом…
Долгая пауза. Я жду.
КН: моя сестра умерла, скоропостижно скончалась, долгая история, а теперь… ты сама знаешь, как это бывает.
Я: Да.
КН: у тебя умерла мама? ничего, что я спрашиваю?
Я: Откуда ты знаешь?
КН: Тео. то есть он мне ничего не рассказывал, просто кто-то сказал, что ты его сводная сестра, а дальше я уже сам догадался, ничего, что я спрашиваю? я разучился общаться с людьми, не понимаю, о чем можно спрашивать, о чем нельзя.
Я: Ничего, все нормально. В смысле, спрашивать можно. А то, что случилось… это совсем не нормально. Не знаю. Так не должно быть…
КН: да, не должно.
Я: Да.
КН: давно?
Я: 765 дней, пять часов, двадцать две минуты. А у тебя?
КН: 196 дней, один час, три минуты.
Я: Ты тоже считаешь?
КН: я тоже считаю.
Я думаю о сестре КН. Не знаю почему, но я представляю ее двенадцатилетней девчонкой, бледной, слабенькой, с двумя хвостиками. Но это, конечно, лишь плод моего воображения. У меня столько вопросов: сколько ей было лет, как она умерла? Но ее больше нет. Все остальное неважно. Все эти «как», «почему», «от чего» — просто детали.
