». От арестованных православных священников, посещавших ранее квартиру Абрикосовых, следствие добилось нужных им показаний против католиков: «Беседовавшие с нами католические богословы не скрывали своего желания подчинить нас иезуитам (или что то же — Папе Римскому), уже одно это, по моему разумению, означало, что они хотели втянуть и нас в политику».
19 мая 1924 года обвиняемые были приговорены: Анна Ивановна Абрикосова как «руководительница Московской контрреволюционной организации, имевшей связь с Высшим монархическим Советом за границей», три священника[22], три активных сестры-монахини и два мирянина — к 10 годам тюремного заключения; остальные сестры — к 3–5 годам ссылки. Ни одна из сестер-монахинь не подписала отречения от католичества; общее настроение соединенных перед этапом в пересыльной камере сестер передают слова их игуменьи Анны Ивановны Абрикосовой: «Вероятно, каждая из вас, возлюбив Господа и следуя за ним, не раз в душе просила Христа дать ей возможность соучаствовать в Его страданиях. Так вот, этот момент теперь наступил. Теперь осуществляется ваше желание страдать ради Него»[23].
* * *
Антицерковная политика большевиков все более ужесточалась[24], катастрофически ухудшалось положение и Католической Церкви в России. А с высылкой из страны в апреле 1924 года архиепископа Яна Цепляка почти двухмиллионная католическая паства осталась без духовного руководства. Советское правительство не давало разрешения на въезд в страну нового епископа, пока Ватикан официально не признает Россию. Все попытки Папы Римского договориться с большевиками кончались провалом. С начала 1925 года Ватикан, используя дипломатические каналы, вновь продолжил попытки договориться с советским правительством, которое не давало разрешения на въезд в страну нового епископа, требуя от Ватикана официального признания СССР. Больше года тянулись мучительные и безрезультатные переговоры в Берлине, но надежд на заключение договора не было. Тогда в Ватикане рождается план восстановления католической иерархии в России через тайное посвящение в сан епископа священника, официально служащего в стране. После возобновления дипломатических отношений с Францией[25] и возвращения французского посольства в Москву в январе 1925 года по договоренности с Ватиканом оно взяло церковь Святого Людовика Французского под свое покровительство, и это давало возможность осуществить тайные планы именно в этой церкви, в случае благоприятного исхода решался вопрос назначения и нового настоятеля.
