— Вы не скажете хозяину, что видели меня тут? — жалостно спросил он. — Узнает — побьет. Больно.
Он весь сморщился, почесывая горб, и я вспомнила, как кнут генерала гулял по спине конюха.
— Но ведь ты пришел сюда по приказу адъютанта Ганса, — осторожно заметила я. — Разве он не оправдает тебя перед хозяином?
— И герра Ганса прибьет, — совсем скукожился Игор. — И вас, добрая госпожа, если узнает, что вы здесь были в неурочное время.
— Но ты ведь не скажешь, правда? — забеспокоилась я, прислушиваясь, не раздадутся ли тяжелые шаги по коридорам.
Горбун затряс головой, прижал руки к груди и зачастил, задыхаясь и пуская слюну на подбородок:
— Ни за что! Не скажу! Под плетьми не скажу! Пусть кожу крючьями дерут, не скажу! Пусть ногти рвет, не скажу! Только и вы меня не выдавайте, добрая фрау! Не выдавайте!
— Да что ты, я и не собиралась! — я попыталась улыбнуться, но от слов конюха по спине пополз холодок. Горбун снова кинулся целовать мне подол, повторяя:
— Добрая фрау! Добрая фрау! — поднял уродливое лицо и скривился в улыбке. — Красивая вы! Ах, как красива! Жалко… бежать бы вам.
Мое сердце сразу же заколотилось. Я оглянулась по сторонам, прижала ладонь к груди.
— Бежать! — громким шепотом повторила я. — Как, Игор? Ты знаешь?
Он тоже огляделся и прижал палец к губам.
— Тсс, моя добрая фрау! Не надо так громко, услышат часовые. Вот, доверьтесь конюху Игору! Вы одна добры ко мне, идемте!
Схватив меня за рукав, горбун потянул в сторону, умоляюще глядя своими маленькими слезящимися глазами.
— Куда? — испуганно спросила я. Свет в лампе качался, освещая анфиладу, уходящую во мрак.
— Поверьте мне, поверьте! — умоляюще повторил Игор и дернул за сорочку. — Скорее!
Я колебалась. Инстинкт самосохранения сомневался и шептал: «Не ходи никуда, возвращайся в постель, тебе обещан еще один день, а там увидим…» Но там, куда тянул меня Игор, была свобода, была надежда выбраться из этого драконьего гнезда, надежда вернуться домой… Да и чем опасен этот забитый уродец? Он сам ненавидит генерала, а я не сделала ему ничего плохого, он обязательно поможет, чтобы не наговаривала на него Марта.
И я рискнула и шагнула во тьму коридора.
— Куда мы идем? — шепнула я, наклоняясь к горбуну.
— Потайной ход, — ответил он и засеменил, нелепо переваливаясь с боку на бок. — Идемте, госпожа, идемте!
— Но кругом обрывы и скалы, как же…
— Ход прорублен в скале еще при жизни Его Сиятельства Готтлиба Мейердорфского!
— А генерал о нем знает?
