Поцелуй василиска | страница 108
Я зажмурилась, но между веками все еще кружился огненный водоворот. Это был чистый восторг и страсть. Так чувствуешь себя на краю обрыва, когда ветер подталкивает тебя в спину, и до падения только шаг.
— Да, — выдохнула я, и мой ответ потонул в грохоте салюта.
В очках Дитера расцвел огненный дракон. Он вскочил и подхватил меня на руки, легко, как пушинку. Невесомым облаком взметнулись юбки, ветер взъерошил Дитеру волосы, скользнул по моей щеке, остужая разгоряченную кожу. Так чувствуешь себя, когда все-таки делаешь шаг за край, и осознаешь, что не падаешь, а летишь.
— Ия хочу тебя, Мэрион, — задыхаясь, произнес Дитер. — Больше всего на свете… с первого дня, как увидел… сегодня и всегда…
Он отступил обратно к лестнице. Я обвила его руками за шею и улыбалась, глядя в цветущую ночь. Я знала, что она будет нашей. Чтобы ни случилось потом, мы расцветем сегодня друг для друга.
Мы спускались долго, то и дело останавливаясь в пролетах и целуясь до стона, до дрожи в коленях. Мое тело, натянутое как струна, отзывалось на каждое прикосновение, и я не знаю, что сказали бы слуги, попадись мы им на глаза. Но в коридорах никого не было, все гости смотрели салют, и мы добрались до нашей комнаты, изнемогая от желания.
На пороге комнаты Дитер снова подхватил меня на руки и прошептал, осыпая поцелуями лицо:
— Это наша комната только на одну ночь, но позволь внести тебя в спальню… как жену…
Дитер перенес меня через порог, и мы упали на кровать, огромную и мягкую, перестеленную к нашему прибытию. Мне было душно и тесно в корсете, кожа горела, припухшие губы горели от поцелуев, и я хотела большего. Дитер уперся руками о матрас и навис надо мной, в глубине его темных очков клубилось горячее золото.
— Возможно, мы торопимся? — спросил генерал.
— Возможно, — шепнула я и обвела его губы указательным пальцем. — Но ты мой муж, а я твоя жена. Я больше не хочу ждать…
— И не боишься?
— Нет, — мотнула я головой, оставшиеся шпильки выпали и волосы рассыпались по подушкам. — Ну разве… совсем немножко.
Дитер стащил рубашку через голову, и я увидела, что мускулистый торс опоясывает татуировка.
— Небесный дракон, — я протянула пальцы и погладила его по груди.
— Черный дракон Мейердорфа, — поправил генерал. — А ты — прекрасный цветок из розария Адлер-Кёне.
Мы снова слились в поцелуе, я запустила пальцы в его волосы и с наслаждением перебирала их, дрожа от мучительно сладкого томления.
— Тебе не обидно проиграть пари? — в очках Дитера плясали лукавые огоньки.