Загрохотал подкативший к остановке трамвай. Идти дальше или остановиться? Все эти колебания были обыкновенным самообманом, ведь в глубине души он был уверен, что остановится тут, должен остановиться.
— Простите, вы не боитесь идти одна по мосту в такое время?
Ни слова в ответ. Лишь проводила холодным, как туман, взглядом пробежавший трамвай.
— Безлюдное место. К тому же суббота, — продолжал он. — Не лучше ли сесть в трамвай?
— Не ваше дело!
Он услышал ее голос. Это уже хорошо. Пусть говорит что угодно, только бы говорила.
— Не мое, но меня тревожит ваше состояние. Возможно, у меня дурные предчувствия.
— Прошу вас, не мешайте. Мне хочется побыть одной.
— Я понимаю.
— Что вы понимаете?
— Я наблюдал за вами в клубе.
— Вы?
Она встряхнула льняными волосами, повернулась к нему, но не подняла головы. Взгляд ее был устремлен куда-то вниз, ему под ноги, как тогда, за столиком.
— Ах, это вы? — Наконец она подняла глаза и окинула его взглядом с ног до головы. — Не тратьте время попусту, ничего у вас не выйдет, — в ее глуховатом голосе прозвучали злые нотки. — Поищите в другом месте, советую возле гостиницы «Бристоль».
— Вы ошибаетесь, дело совсем не в этом.
— Высшая школа верховой езды, — продолжала издеваться она, — знаю все эти штучки: вы хотите стать моим утешителем в какой-нибудь укромной комнатушке, за рюмкой коньяку. Прошу вас, оставьте меня в покое.
— Да я женатый человек!
— Ну и аргумент придумал! Нет у меня никакой охоты с вами разговаривать. Ступайте отсюда!
Несмотря на эти обескураживающие слова, он все же почувствовал какое-то удовлетворение. Заговорила все-таки, хоть и зло, но все-таки заговорила, не бурчит, как прежде. Это уже кое-что, а может быть и многое. Не проститутка она, это точно. В глубине ее серых, как зола, глаз появился первый живой огонек. Будто ветер расшевелил искру в погасшем костре.
С противоположной стороны, от Саской Кемпы, доносились шумные голоса. К ним приближалась пьяная компания.
— Я постою здесь, пока они пройдут, а там уж оставлю вас в покое.
— Не боюсь я ни их, ни вас. Никого не боюсь. Оставьте меня в покое, черт возьми!
Пьяная троица поравнялась с ними, но не задела их. Только один, самый крикливый, повернул к Анджею свою крысиную физиономию, подмигнул и скорчил понимающую гримасу.
— Подцепить хочет, — сказал он, обращаясь к своим дружкам.
— Заткнись, — отрезал другой. — Не видишь, пожилой тип стоит?
Эта сомнительная похвала заставила Анджея улыбнуться. Чуть за сорок, а для них уже пожилой. Пожалуй, и девушка, заглядевшаяся на воду, рассуждает так же.
