, хорошо? – предварительное согласие Тиля. Ему очень нравится сценарий. Но разве моих родителей это интересует?
– Тиль Швайгер? – вскричала Коринна. – Класс!
– Тсс! Я же говорю, это пока top secret. Но когда мы начнём, вы можете побывать на съёмках, – сказал дядя Томас. – Для чего иначе дядюшка в кино? О, вон там я вижу ландрата. Думаю, ему не повредит немного побеседовать о культуре. Вы извините меня? Я потом вам покажу мой новый порше. Если вы хотите, я вас даже покатаю.
Лео сунул мне в руку бокал шампанского.
– Дядюшка Томас любит быстрые авто.
И кокаин, подумала я. Или какую-нибудь другую запретную субстанцию, вызывающую манию величия. Я бы тоже сейчас охотно что-нибудь нюхнула.
Лео провёл меня через всю комнату к своей тётушке Ютте. Ей было, наверное, лет сто, и она, похоже, вообще не знала, кто такой Лео.
– Который час, мальчик? – спросила она. – Мне уже пора подумать о возвращении домой. Мой маленький Томми не любит оставаться один.
– Ещё рано, тётя Ютта. Праздник только начался. Это, кстати, моя подруга Каролина.
– Я ни в коем случае не поеду на такси, – сказала тётушка Ютта. – Они точно стукнут меня по голове и отберут сумочку. Который час, мальчик? Бедный пёс не любит оставаться один.
– Мы потом ещё раз подойдём. – Лео опять отвёл меня к своим сёстрам. – Бедная тётя Ютта. Она потихоньку выживает из ума. И становится немного бесстыдной. Но все с ней очень милы, потому что у неё нет детей и большое наследство.
Хелена вручила мне свою камеру.
– Ты не можешь нас пару раз заснять – меня, Коринну и Лео? Лучше всего там, у рояля. Для мамы.
Конечно, я могла. Красивые, музыкальные отпрыски у блестящего чёрного рояля – мама будет в восторге.
Рояль был настроен, и, очевидно, на нём можно было играть. К сожалению, я бы сказала. Вначале Хелена сыграла «К Элизе», потом Коринна. Хозяевам и гостям это бренчание нисколько не мешало, но мне оно постепенно стало действовать на нервы.
– А как насчёт… Баха? – предложила я.
– Мы ненавидим Баха, Бах ужасный, – заявила Хелена, а Лео для разнообразия сыграл «Весёлого крестьянина».
После него Коринна тоже сыграла «Весёлого крестьянина». А потом Хелена.
У меня стало дёргаться правое веко.
– Или Шопена, – сказала я.
Хелена сказала, что Шопен слишком вычурный. Она стала искать в пачке нот у рояля что-нибудь другое.
– Вот! Это будет красиво. Я сейчас это сыграю. Моцарт. Соната эс-моль. Очень, очень трудная, говорит моя учительница музыки.
– Эс-дур, – поправила я её автоматически, но Хелена уже начала мучить сонату, а Лео её фотографировал.
