— Ты что, пошел продавать мой подарок? — проговорила Юлия с огорчением.
— Какая разница? Подарок, не подарок. Мне деньги срочно нужны были.
— Деньги? — еще больше удивилась Юлия. Она вдруг заподозрила в его словах обман.
— Что, трактирных потаскушек поить не на что было? — произнесла она с язвительной ухмылкой. — Это случайно не они тебе ногтями лицо исцарапали?
— Ну ты и стерва, — злобно проговорил Гермарх, глядя ей прямо в глаза, — нет, вижу, зря я с тобой связался.
— Это я зря с тобой связалась, — решительно произнесла Юлия, — небось пропил мой перстень с дружками, а теперь мне здесь выдумываешь всякие сказки.
— А это я тоже, по-твоему, выдумал? — Гермарх сунул ей под нос свою перебинтованную руку, — на, возьми, размотай ее. Полюбуйся свежим мясом. Я из-за этой раны теперь выступать не смогу месяца два. Или ты скажешь, что я сам себе хотел руку отрезать? Ну что смотришь? Разматывай, ты же говорила, что крови не боишься.
Гермарх продолжал тыкать ей в лицо свою руку.
— Убери ее, — отпихнула его руку Юлия. — Не хочу я ничего разматывать!
— А если не хочешь, то и не говори, что я здесь сказки выдумываю. Я от этих сказок чуть без руки не остался.
— Сам виноват. Не нужно было мой подарок продавать.
Гермарх хотел было ответить ей какой-нибудь грубостью, но промолчал.
— Ладно, не будем ссориться из-за ерунды, — спокойно проговорила Юлия, пытаясь примириться с Гермархом, — лучше посмотри, что у меня есть для тебя.
Юлия достала из-за пояса золотую застежку, приготовленную в подарок атлету, и протянула ее Гермарху. Гермарх взял застежку и небрежно повертел ее в руке.
— Тебе она нравится? — ласково спросила его Юлия, — жаль здесь темно, плохо видно. На солнце она сверкает сильней.
— Да, хорошая вещица, — согласился Гермарх и для верности попробовал застежку на зуб, чтобы убедиться, что она действительно золотая.
Однако в темноте он неудачно засунул ее себе в рот и уколол булавкой язык. Отдернув от губ руку, он сморщился от боли.
— Проклятье, — проговорил он чуть слышно, — я, кажется, язык себе продырявил.
— Ничего страшного, — усмехнулась она, — меньше будешь на меня кричать. А застежку можешь не кусать, она золотая, не сомневайся. Уж здесь Фотида ошибить-ся не могла.
— А кто ее знает? Если она безмозглая курица, ее и с застежкой могли надуть.
Юлия сзади нежно обняла Гермарха.
— Ну что, ты так и будешь сердиться на меня из-за этой глупой служанки? — произнесла она ласково, — учти, у нас мало времени.
