– Дальше? Дальше я вижу в баре бутылочку «Куантро». Вот её мы и возьмём… И дорасскажем наши истории по очереди. Не перебивая друг друга. Как тебе такое?
– Я за!
– Будьте любезны… – повернулся я к официанту.
– В этот раз ты первый, – сказала Настя. – Начинай.
– Бутылку «Куантро», пожалуйста, – бросил я парню с записной книжкой и огрызком карандаша.
Он кивнул и удалился. А я закрыл на секунду глаза, представил девушку в белом сарафане и красных туфельках на тонких длинных шпильках, спускающуюся по неровному наждачному асфальту к морю.
* * *
Катя спускалась по петляющей улочке к узкой полоске набережной, то и дело показывающейся в просветах между разнокалиберными коробками домов. Дорога, бывшая и без того утомляюще крутой, теперь, с высоты десятисантиметровых каблуков, казалась просто отвесной. Спуск в таком положении напоминал ходьбу на ходулях: оступишься – и страшно подумать… Туфли были неудобными. Левая ещё с утра натёрла лопнувшую к обеду мозоль – пришлось подложить под пятку выуженный из принтерного лотка, сложенный в несколько раз лист бумаги, а на правой в районе носка была царапина. Может быть, и не очень заметная с высоты человеческого роста, но была.
Он подошёл, когда она говорила по телефону. Переманивали в мини-отель, условия были шикарными. Не прекращая разговор, она повернулась к нему. Он ей показался симпатичным. Стильный клетчатый пиджак, смешные кучеряшки. Нарочито громко сказав «я подумаю», она выключила телефон.
– Привет, – сказал Роман. – Прикольные туфли.
Через пять минут она знала, что он столичный артист, что выбирает отель и отказался от номера в «Ореанде», потому что там «слишком буржуазно», что ему необходимы воздух и вдохновение. Что деньги – не проблема, и она кинулась показывать ему люкс, вид с балкона на канатную дорогу, патио с крытой террасой.
Он был фокусником того самого цирка, афиши которого висели на улице Пушкина. Первым делом он ей предложил сбежать с работы. Но она отказалась. Условились встретиться через три часа на набережной у памятника Ленину. Его было так много, что, когда он ушёл, Катя подумала о том, что в гостинице слишком пусто, и она бы скучала в пустом холле с большими круглыми часами под высоким потолком, если бы не воображение, развернувшееся в полную цветастую мощь после неожиданного знакомства с Романом… Да, его звали Роман.
В четыре пришла добрейшая Вера Ивановна, работавшая в «Тавриде» ещё до рождения Кати, и Катя поспешила отпроситься, вызвала такси. Наверх она летела на тарахтящей шестерке. По Щорса на Войкова.
