«Похоже на заплесневелый хлеб», – подумала Тиса и захлопнула брошюру, подняв облачко пыли, даже нос зачесался.
Расставив книги на их законные места, девушка заглянула в смежный с библиотекой кабинет отца. Тяжелый стол из вязовой древесины посредине, кресло со смятой плюшевой обивкой. Ряд стульев вдоль стены, на которой висит карта Ижской губернии. Кстати, на стенах кабинета – наклады, заглушающие шум: если плотно закрыть дверь, подслушать разговор извне невозможно. Накладывались чары полвека назад при строительстве корпуса.
При жизни мамы кабинет украшали комнатные цветы. Она заходила к отцу с лейкой, и родители вместе поливали герань и столетник. Тиса слышала их смех и забегала в эту комнату, в иное время ей возбранялось входить сюда. С тех пор прошли годы. Казалось, кабинет высох и потрескался, как земля в цветочных горшках.
Тиса потрогала отцовский бювар, просмотрела стопку писем. Два послания пришли из Ижеска, одно – из Горной Рудны. И толстый вскрытый конверт с оттиском печати имперской стражи – из Крассбурга. Тиса не удержалась и извлекла письмо.
Оно оказалось довольно занудным, касающимся реструктуризации имперской стражи, и девушка засунула его обратно. И только потом заметила под конвертами маленький пожеванный листок, свернутый в трубочку, что могло означать лишь одно – послание прибыло голубиной почтой. Развернув его, Тиса прочитала:
«Войнову Лазару Митричу.
Здравия желаю, капитан.
Смею доложить. Сегодня неделя, как мы выехали из Ижеска. Зарай Климыч передумал заезжать в Ломовой, так что к обеду мы свернули на Сеевскую дорогу. По подсчетам: в Увег прибудем второго числа сентября.
Старшина Витер Дмитриевич Крохов».
Тиса вернула бумагу на место, присела на подоконник. За стеклом блестели мокрые крыши казарм, по карнизу стучал дождь. Во дворе – никого, за исключением свиньи, роющей пятаком грязь у бочки с водой.
– Через четыре дня, – прошептала она. – Камилла обрадуется. И Зоя.
* * *
«Истина велика и прекрасна лишь в первозданной наготе своей. Она не боится показаться обнаженной, ибо в ней нет ни малейшего изъяна… Истина самодостаточна и не нуждается во всякого рода румянах и золотых побрякушках. Так стоит ли все усложнять и искусственно создавать загадки там, где их нет? Жизнь и так полна нераскрытых тайн и чудесных откровений».
Тиса откинулась на спинку кресла, размышляя над словами философа. Мудрец отвергал ложь во всех ее проявлениях и призывал к правде. На страницах трактата заиграли робкие лучи солнца. Погода менялась к лучшему.
