— Не перестраховка, а страховка, — ответил Андрей. — Процесс преобразования, как я тебе говорил, длится сорок пять часов тридцать девять минут. За это время кто-то из нас может устать, сделать ошибку невнимания. Но так как нас двое, то ошибка почти исключена.
— Что ж, один ум хорошо, а два лучше, — согласился я. — А скажи, как называется агрегат-змея, который ко мне приползал?
— ПИТОН[36], — ответил Андрей. — Все?
— Все. Мыслепередача окончена.
В 10.27 я нажал третью — синюю кнопку. В 10.49 — желтую. В 11.04 какую-то полосатую. Все шло как по маслу — по старинному выражению. Между нажатиями на некоторые кнопки интервалы были всего шесть-восемь минут, но были в сорок минут и в час десять. В один из таких перерывов я успел сходить в душ, в другой — успел пообедать с Андреем. Время от времени прямо к пульту подходил САТИР[37] и приносил еду и горячий чай. Изредка мы вели мыслепередачу с Андреем, подбадривая друг друга. Так прошел день, и так прошла ночь.
— Сутки отдежурили, поздравляю! — сообщил мне Андрей в десять утра.
— День и ночь — сутки прочь, — ответил я старинной поговоркой. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответил Андрей. — А ты?
— Тоже хорошо. А как Нина?
— Сейчас говорил с ней и видел ее по видеофону. Лежит. По-видимому, у нее не только сильный ушиб, но и простуда.
— Отправь ее, пока не поздно, на материк, — дружески посоветовал я.
— Да разве она послушается! — ответил Андрей. — Ты же знаешь ее... Все?
— Все. Мыслепередача окончена.
Прошел и этот день, наступила вторая ночь нашего бдения. Было нажато уже много кнопок самых различных цветов и оттенков. В 2 часа 5 минут ночи я нажал черную кнопку. Следующая была красная — та, от которой зависело многое. Ее надо было нажать через двадцать пять минут после черной.
— Ну как? — спросил меня по мыслепередаче Андрей. — Как ты себя чувствуешь? Не страшно?
— Страшновато, — ответил я. — Но что ж поделаешь...
— Мне тоже страшновато, — сказал Андрей. — Желаю счастья. Все?
— Все. Мыслепередача окончена.
Я не слышал, как к пульту подошла Нина. Она была бледна, но даже бледность ей шла. Удивительное дело — ей все шло.
— Хочу посмотреть, как вы тут, — сказала она, легким движением сбросив на барьер пульта синтемовую шубку.
— Ты выбрала самое подходящее время, — не без иронии заметил я. — И какое на тебе нарядное платье! Точно на бал.
— Еле напялила его, так плечо болит, — улыбнулась Нина. — Но как-никак — торжественный случай. А у тебя тут все в порядке?
