— А как пополняется ваш СОСУД? — спросила Надя.
Признаться, мне весьма польстило, что она помнит о моей работе и интересуется ею, и я ей поведал, что СОСУД пока что не пополняется, ибо в Сибири совсем вывелись люди, умеющие ругаться, и что я в данное время занят «Антологией».
— А сюда вы, видно, зашли как филателист? — поинтересовалась Надя.
— И как отправитель письма. Только что я отослал письмо Андрею Светочеву — человеку, благодаря которому мы с вами познакомились.
— Неужели это был Светочев? — воскликнула Надя. — Вот бы уж не подумала на него! Я ведь и не разглядела тогда, кто был моим обидчиком. Когда будете писать ему в следующий раз, пожелайте ему удачи и передайте от меня, что я нисколько на него не сержусь.
— Он уже наказан за свой проступок, — сказал я. — Ему пришлось убить зайца.
— Как? Его наказали охотой? — огорчилась Надя. — Это так неприятно...
— Не волнуйтесь за него, — мягко сказал я. — Он обидел вас, он был послан в наказание на охоту, но благодаря сцеплению этих обстоятельств он встретил девушку, которую полюбил и которая полюбила его.
— Но почему вы не радуетесь этому? — спросила Надя. — В вашем голосе мне послышалась грусть.
— Я рад за него и рад за нее, — ответил я. — Но за себя я не рад.
Надя ничего не сказала, не стала меня утешать — и мне это очень понравилось. Мы молча вышли из Почтамта и тихо пошли по улице.
— Вам далеко? — спросил я. — Давайте я вас провожу пешком.
— Буду рада, — ответила Надя. — Я очень люблю ходить пешком. Я хотела бы быть девушкой-почтальоном из одного исторического романа, который я как-то прочла. Эта девушка-почтальон не любила ездить на мотоцикле, а ходила от деревни до деревни пешком. Я хотела бы, как она, ходить в лаптях от деревни к деревне по старинному асфальту, стучать клюкой в заборы и отдавать людям письма и радиограммы.
— Только не в заборы, а в ворота, — поправил я.
— Вы, наверное, очень хорошо знаете историю, — почтительно сказала Надя. — Как приятно вести беседу с высокообразованным Гуманитарием.
Не скрою, мне было приятно слышать такой отзыв от этой симпатичной девушки, которая, хоть и была знакома со мной совсем недавно, уже сумела оценить меня по достоинству. «Разве хоть раз отозвалась Нина обо мне столь справедливо?» — шевельнулась у меня мысль. Тем не менее я скромно возразил Наде, что хоть я и съел, как говорится, собаку на истории XX века, но еще познал не все, что надо познать. Так, например, лингвистический мой багаж оставляет желать лучшего. Правда, я знаю, кроме родного русского языка, английский, немецкий и романские языки, а также группу славянских языков и латынь, однако древнегреческого я еще, к сожалению, не знаю.
