Эта тетя Лампа была женщина старорежимного склада и даже знала французский язык, но, несмотря на это, она не была какой-нибудь контрой. Наоборот, она до революции служила у Завадко-Боме семейной гувернанткой и отчасти в чем-то пострадала от его помещичьего деспотизма, чем и объяснялись ее некоторые странности.
Мать привела меня к тете Лампе в летний день. Они договорились, что я буду помогать тете Лампе по хозяйству, взамен чего мне полагается питание и еще десять рублей в месяц, которые будет получать на руки моя мать без моего постороннего вмешательства. Заключив этот устный договор, мать ушла, пожелав мне на прощанье вести себя прилично и как можно меньше проявлять свои пять «не».
— Явленья имеешь? — по-деловому спросила меня тетя Лампа, когда моя мать скрылась за воротами.
— Какие явленья? — удивился я.
— Какие! Самые обыкновенные! — пояснила тетя Лампа. — Вот ты идешь, скажем, а тебе навстречу какой-нибудь там святой идет, или змий, или мало ли кто.
— Нет, явлений не имею, — честно признался я. — А это плохо?
— Плохо. Мне бы с явленьями надо помощника, чтобы вдвоем смотреть и делиться впечатлениями... Ну, может быть, еще научишься.
Но смотреть явленья я так и не научился. Зато тетя Лампа видела их чуть ли не каждый день. С некоторыми явленьями она даже беседовала по-французски — для практики, чтоб не позабыть этот иностранный язык. Первое время мне было немножко не по себе, когда она начинала вдруг разговаривать неизвестно с кем, глядя через мою голову, но потом я привык к такому свойству ее характера.
Вообще же тетя Лампа была добрая. Она никогда меня не бранила, а по воскресеньям давала 20 коп. на кино (сверх тех денег, что вручала моей матери), и я на попутной подводе ехал в Рожденьевск-Прощалинск и там смотрел картины с Мери Пикфорд, Гарри Пилем и Монти Бенксом. Сама тетя Лампа в кино не ходила, так как явленья вполне заменяли ей любое кино.
Работой она меня не перегружала. В мои обязанности входило помогать ей кормить кур, разнимать петухов, следить, чтобы кошки не воровали цыплят, чтоб собаки не обижали кошек, и вообще поддерживать мирное равновесие между курами, кошками и собаками.
Дело в том, что тетя Лампа очень любила животных, а точнее — собак и кошек. Она собирала их со всей округи, обеспечивала трехразовым питанием и предоставляла им кров — благо жилплощади в бывшем барском доме хватало. Своих подопечных она звала не по кличкам, а давала им звучные имена и от меня требовала, чтобы я каждую кошку и собаку звал полным именем. Помню, были у нее собаки Мелодия, Прелюдия, Рапсодия, Элегия, Мечта, был пес Алмаз и пес Топаз, пес Аккорд и пес Рекорд. Сейчас такие красивые наименования дают радиолам и телевизорам, но в те годы никакой радиотехники не было, так что тетя Лампа спокойно присваивала их собакам.
