— По какому вопросу? — решил начать издалека Генри.
— Её Величество не сообщили мне, — отговорился Олис, но по тому, как он замялся, было ясно, тот что-то знает.
— А по слухам что? Я хочу знать, — рявкнул Генри, уже подозревая, что ему грозит выговор от этой стервы. Видимо за то, что он не пришел на важный военный совет.
— То, что я сейчас скажу не слухи. Вас отстранили. Верховным Маршалом назначен Олаф, — отчитался писарь. Генри не мог поверить своим ушам. Сразу мелькнула мысль, этот упырь Олаф его специально напоил, или подсыпал херни. Вне себя от бешенства он схватил Олиса за ворот.
— Как, отвечай! Какого хера! Только потому, что я не был на совете! — зарычал он. Трое служащих ему гвардейцев только покосились.
— Вы были на совете, — возразил писарь. Тот оставался все таким же безмятежным, и это злило Генри ещё сильнее.
— Не лги! — рявкнул он, не отпуская Олиса, и тряся его, а сам понимал, что он может просто не помнить ничего. Такие случаи в его жизни бывали, но тогда он действительно много выпил.
— Я не лгу, Ваша Светлость, — спокойно ответил писарь. Генри, понимая, что у него нет выхода, кроме как узнать у этого человека, что случилось, отпустил его, и отвел в сторону, подальше от гвардейцев.
— Расскажи, что произошло? — стиснув зубы, спросил он, пытаясь успокоиться.
— Я на совете не присутствовал, и не могу поручиться, будет ли сказанное мною правдой.
— Говори, что знаешь, — требовал Генри.
— На военный совет вы пришли, изрядно выпивши, оскорбили принца, Императрицу, и полезли в драку с Верховным Магом. Это все, что я знаю, потому что об этом говорят на каждом углу, — отчитался Олис. Генри задумался, он прокручивал эти слова несколько раз, но вспомнить ничего не мог. Он только вспоминал, как выпил всего один кубок вместе с Олафом. Проклятье, этого не может быть, ну не мог он после одного кубка захмелеть настолько, чтобы не помнить выпитое потом. А выпить он должен был изрядно. Ладно, этого молокососа недомужика оскорбить, или шлюху, называемую Императрицей, но наброситься на Верховного Мага может разве что совсем безумный. Все в курсе, что к этому мудаку лучше не подходить.
— Предатель, я убью его! — рявкнул Генри, и пошел вперед. Ни к какой Императрице он идти не собирался. Оправдываться перед этой шлюхой? Нет уж, он не намерен. Как не собирался он идти к болезному братцу, от которого и раньше толку не было, а теперь и подавно. Все решает его женушка. Единственное, что он сейчас хотел, это убить предателя Олафа. Его протеже, между прочим. Он ведь его сам в Маршалы назначил, и вот… А ведь этот упырь пил с ним, братался. Они вместе в бордель ходили. Сука, крыса поганая. Как он не заметил, как мог проморгать? Генри вспомнил один момент, как полгода назад Олаф узнал, что он взял из военной казны золото, чтобы оплатить свой проигрыш в карты. Как тот негодовал, угрожал, что если ещё раз такое заметит, вынужден будет сообщить Императору. Тогда в итоге все замяли, они выпили, поговорили. Олаф, вроде его позицию понял, у него не было выхода, а взятое золото погоды не сделает. С этим никчемным Императором, его женой шлюхой, вороватым святошей Теренеем они все равно войну просрут, толку себе лгать. И вот, теперь он остался ни с чем, проморгал крысеныша.
