Клюкин начал, но не закончил, потому что не знал, что еще можно сказать. Варецкий смял лист бумаги и кинул перед ними. Оба опера вздрогнули. Добившись, чего хотел, Варецкий несколько смягчился.
– Тот собутыльник, Макаров. Получается, он последним видел Абатова? Так возьмите его в оборот. Мало ли, что у него алиби. Поколите как следует. Агентуру к нему подведите, может, возьмет да поплывет. Делайте хоть что-то. У вас с раскрываемостью дела хуже всех. Если вы не раскроете хотя бы эту хрень, я буду вынужден сделать выводы. И мои выводы вам, придурки, не понравятся. Все ясно?
Когда я вернулся в управление, эти двое сидели в кабинете и пытались составить новый план, который мог бы устроить начальство. Точнее, этим занимался Клюкин. Горшков раскладывал пасьянс на компьютере и говорил по телефону.
– Конечно, Наташ. Сходим по-любому. А по поводу пиццы… Не знаю, стоит ли в пиццерию вообще идти? Пиццу-то мы и на дом можем заказать, а? – Горшков залихватски подмигнул Клюкину. – Ну и обсудим. Я кстати могу сейчас к тебе забежать. Кофейком побалуемся и все такое, а? Договорились. Лечу.
– Ты охренел? – возмутился Клюкин. Но было поздно, Горшков испарился мигом. Как капля воды на поверхности Солнца. Клюкин с открытым ртом, что символизировало высшую степень возмущения, покачал головой и посмотрел на меня, ища поддержку. – Нет, он охренел совсем. Разве нет?
– Есть новости по Морсу? – спросил я, не желая вникать в их никому не интересные, по крайней мере, среди взрослых, дела. – Хоть что-нибудь база выдала?
– Неа. Полный порожняк.
Неожиданно.
– Что, вообще ничего? – озадачился я. – Значит, плохо искали. Ты прости, но блин, так не бывает.
Клюкин вздохнул.
– Макс, ты конечно извини, но у нас сейчас своих дел выше крыши. Тот самострел алкаша Абатова, который на твоем дежурстве был. На самом деле это не самострел, а очень даже мокруха, мать ее. Срочно надо что-то придумать для Варецкого, иначе он нам яйца оторвет. А что придумать – реально хэ зэ, – нажаловавшись вдоволь на непростую оперскую судьбу, Клюкин повернулся к компьютеру. Но застыл. А затем медленно развернулся назад. – Макс. Слушай, а может, ты нам поможешь, а?
Я одарил его долгим взглядом. Специально старался не моргать.
– Ты же сейчас прикалываешься, да? Шутка юмора?
– Нет, а че, серьезно! – Клюкин оживился на глазах. – Да просто глянь дело, а? Ты поопытнее, может, что-нибудь подскажешь, придумаешь. Нам сейчас любой совет позарез. Варецкий же повесит нас. Макс!
