Когда же ребенок немного подрастет, на помощь родителям приходят профессиональные педагоги. Для них первейшим и важнейшим заданием является распознание «сродности» ребенка к тому или иному делу. Конечно, сделать это очень непросто, но вполне возможно, учитывая то, что «всякая тайна имеет свою обличительную тень». «Смотри, – говорит философ, – когда мальчик, сделав для игрушки воловье ярмо, налагает его щенкам или котикам, – не сия ли есть тень хлебопашеской в нем души? И не позыв ли к земледеланию?.. Если припоясывает саблю, – не аппетит ли к воинствованию?..
Когда трехлетний отрок самовольною наслышкою перенимает божественные песни, любит заглядывать в священные книги, перекидывать листы, смотреть то на таинственных образов картинки, то на буквы, – не сие ли обличает тайную искру природы, родившей и зовущей его в упражнение богословское?»
Говоря о «тайной искре природы», скрытой в душе каждого ребенка, Сковорода имеет в виду глубинную «софийность» бытия, в частности некую предустановленную гармонию между человеком и обществом. Все сотворенное Богом – это не что иное, как прекрасная «божественная комедия», а человек – актер «на театре жизни». Это старое представление о «театре мира» (theatrum mundi) и человеке-актере имеет у Сковороды глубокую религиозную подоплеку. В конце концов, философ говорил здесь о «разнообразной Премудрости Божией», то есть о тех многочисленных ветвях Божьего промысла, которые, вместе взятые, составляют «плодоносный Церкви, яснее сказать, общества сад». Отождествляя Церковь, как мистическое Христово тело, с обществом, Сковорода утверждал, что должный порядок царит здесь только в том случае, «когда каждый член не только добр, но и сродную себе разлившейся по всему составу должности часть отправляет. И сие-то есть быть счастливым, познать себя, или свою природу, взяться за свою долю и пребывать с частию, себе сродною, от всеобщей должности».
Таким образом, воспитание должно быть естественным, то есть основываться на врожденных способностях. «Всякое дело, – говорил Сковорода, – преуспевает, если она [натура] путеводствует. Не мешай только ей, а если можешь, отвращай препятствия и будто дорогу ей очищай; воистину сама она чисто и удачно совершит. Клубок сам собою покатится из горы: отними только ему препятствующий претыкания камень. Не учи его катиться, а только помогай. Яблоню не учи родить яблоки: уже сама натура ее научила. Огради только ее от свиней, отрежь сорняки, очисти гусень, отврати устремляющуюся на корень ее мочу и прочее. Учитель и врач – не врач и учитель, а только служитель природы, единственной и истинной и врачебницы, и учительницы. Если кто чего хочет научиться, к сему подобает ему родиться. Ничто от людей, от Бога же все возможно».
