Он взглянул на ее корявые руки и понял, что открыть банку с концентратом ей было непросто.
– Когда жизнь дает тебе лимоны…[17] – начал он.
– Это тебе она дает лимоны. А мне, слава богу, виски.
Бовуар рассмеялся:
– Мне лимонад наверняка понравится.
– Что ж, Розе он тоже понравился, когда она засунула клюв в кувшин.
Рут спустилась по широким деревянным ступеням с веранды и, проигнорировав выложенную плитняком дорожку, двинулась через лужайку по короткой тропинке, протоптанной в траве между домами.
Жан Ги дождался, пока Рут захлопнет за собой дверь, и только после этого потащил в дом сумки.
Был одиннадцатый час, и все гости уже ушли. Гамаш соорудил из остатков ужин для дочери и зятя.
– Как работа? – спросил он у Жана Ги.
– Неплохо, patron.
Бовуар так и не смог заставить себя называть тестя Арманом. Или папой. Обращение «старший инспектор» было неуместно после отставки Гамаша, к тому же звучало слишком официально. А потому Жан Ги остановился на patron. Босс. Словечко было уважительным и в то же время неформальным. Удивительно точным.
Да, Арман Гамаш – отец Анни, но для Бовуара он всегда будет patron.
Они поговорили о деле, над которым работал Бовуар. Жан Ги искал признаки того, что шеф интересуется не просто так. Что у него возникло желание вернуться в отдел Квебекской полиции, который он создал. Но Гамаш был всего лишь вежлив, и больше ничего.
Жан Ги налил себе и Анни розового лимонада, проверив, не плавают ли в нем утиные перья.
Они вчетвером уселись на задней террасе, под звездами, любуясь огоньками свечей в саду. Когда с обедом и мытьем посуды было покончено и они приступили к кофе, Гамаш обратился к Жану Ги:
– Можно тебя на несколько минут?
– Конечно.
Он прошел за тестем в дом.
Рейн-Мари увидела, как медленно закрылась дверь кабинета. Раздался щелчок замка.
– Мама, это что?
Анни проследила за взглядом Рейн-Мари, уткнувшимся в закрытую дверь, потом посмотрела на застывшее в улыбке лицо матери.
«Вот оно», – подумала Рейн-Мари. Та самая малозаметная интонация, которую она уловила в голосе мужа, когда он узнал, что Анни и Жан Ги приезжают сегодня. Это была не просто радость от предстоящей встречи с дочерью и зятем.
Она слишком часто видела закрытую дверь у себя в доме, чтобы не понимать, что это значит. Она – с одной стороны двери, Арман и Жан Ги – с другой.
Рейн-Мари всегда знала, что этот день наступит. С того времени, как они распаковали первую коробку и провели здесь первую ночь. С самого первого утра, когда она проснулась рядом с Арманом без страха перед тем, что готовит грядущее.
