Какие именно земли получил тогда д’Акоста, доподлинно неизвестно.
83 Но 16 мая 1722 г. государь пожаловал д’Акосте 100 рублей
84, 22 января 1723 г. – 200 рублей
85, а 1 апреля того же года повелел иностранной коллегии выдать ему шуточную привилегию на остров Гохланд
86, причем д’Акоста увеселительно наименован королем Самоедским.
87 Фавор д’Акосты не умалялся до самой кончины имп. Петра I, что явствует из заметок часто упоминаемого господина камер-юнкера Берхгольца, который, например, повествуя о времяпровождении герцога голштинского в 29 день апреля 1723 г., пишет: «Татищев
88, так называемый философ Ла-Коста и другие подобные им веселые господа также приходили (к герцогу) с императором»
89; а в перечне событий дня 22 июля 1723 же года упоминает: «его величество был (у герцога) в отличном расположении духа; а Ла-Коста и капитан Венц развеселили его еще более, потому что постоянно спорили между собою и говорили друг другу самые жестокие слова»
90; наконец, описывая приезд царя со свитою к князю-кесарю
91 Ромодановскому 6 сентября 1823 г., сообщает следующее: «Там нам всем тотчас поднесли по чарке его (князя-кесаря) адски крепкой дистиллированной дикой перцовки. От нее, ни под каким предлогом, не избавлялся никто, даже дамы. И при этом угощении, император сам долго исправлял должность хозяина, который собственноручно подносил чарки, причем не только тщательно наблюдал, чтоб на дне ничего не оставалось, но и спрашивал потом каждого, что он такое пил? Тотчас отвечать на этот вопрос было весьма не легко, потому что водка так жгла горло, что почти не давала говорить. Так как император не пощадил и дам, то многим из них пришлось очень плохо от этого напитка. Но никому так не досталось, как мосье JIa-Косте: его уверили, что после того надобно выпить воды (которой его величество тут же и приказал Василию
92 принести большой стакан), и лишь только он это сделал, как не только почувствовал в горле жжение, в десять раз сильнейшее, но и разом отдал назад все, что съел, может быть, в продолжение целого дня, после чего ужасно ослабел и начал кричать, что должен умереть».
93Однако д’Акоста не умер, во всяком случае тогда. Смерть его последовала гораздо позднее, но в котором именно году – того не знаем.94
Сын д’Акосты, Яков-Христиан, в 1737–1739 годах, служил в полевой артиллерии капралом, каптенармусом и сержантом, а в 1740 г. пожалован в армейские полки подпоручиком.95
Существует ли ныне знаменитый род д’Акостов, сего утвердить не можем.
